Я не любитель насилия. Чужие страдания не вызывают у меня никакого удовольствия. Мне достаточно собственной стенокардии – так назвал мою болезнь доктор, – которая реально отравляет мне жизнь.
Когда Мовракис увидел добротный трансформатор, понижавший напряжение до ста десяти, и пару клемм-зажимов разного размера и формы, лицо его побелело. Вообще грек оказался хлюпиком. Не поймешь женщин… ну что Яра нашла в этом чучеле?
– Что она нашла в тебе, чмо? – спросил я грека, расклеив ему рот.
Грек попытался утереть слезы плечом.
– Руки… – заныл он. – Развяжите мне руки.
– Зачем тебе руки, чмо? – удивился я.
– Что такое «чмо»? – не к месту заинтересовался Мовракис. – Итс нот коррект инглиш…
Короче, всё оказалось по-детски просто. Ярочка пыталась шантажировать грека беременностью, настаивая на браке и совладении грековской новостройкой.
– А я не могу жениться… – выл Мовракис. – У меня уже есть невеста. У нас с этим очень строго. Меня просто убьют, если я обману.
– Ну-ну… – подбодрил его я. – Тебя и так убьют…
– А потом она разодрала себе одежду и сказала, что заявит в полицию. Что я насильник. И кинулась на меня – душить.
«Как это похоже на Ярочку, – скучливо подумал я. – И на Гудвина заодно…»
– Как это вышло? – снова оборвал его я.
– Я просто оттолкнул ее! – завопил Мовракис не своим голосом. – Там узкий коридор, кирпичные стены. Она ударилась затылком…
Я невольно как бы услышал этот звук…
– Понятно… – прошипел я греку. – Мера необходимой обороны…
– Что? – снова переспросил грек.
Перед глазами у меня сам собою явился Гудвин, уткнувшийся кровавой головой в Завулоновы колени.
– Я тебе сейчас убью здесь, гаденыш… – проговорил наконец я.
– Да-да, – затараторил грек. – Лучше убить. Я не смогу…
И тут я, не помня себя, подхватил с верстака какой-то огромный ключ и со всего маху шарахнул им грека по голове.
Прошла пара секунд. Мовракис лежал на полу, криво завалившись на бок. Живые так не лежат. «Молодчина, – иронически подумал я про себя, разом просветлев мыслью и скорбно осматриваясь вокруг. – Мало было Гудвина…»
Ярино тело грек закатал в бетон, в одну из колонн у себя на стройке. Это я у него, конечно, выспросил. Третья по счету от входа, с улицы.
Дальше я действовал быстро и четко, как на автопилоте. Да и события развивались с такой скоростью, что некогда было перевести дух.
Наутро я, вырядившись в строительную робу, первым делом явился к дому грека. Колонн вдоль дорожки во дворе Мовракиса, на счастье, оказалось по пять штук – справа и слева. Так что третья была третьей и от дома, и с улицы. Вот только с какой стороны третья? – на этот счет я не был вполне уверен, что понял Мовракиса.
