Взять даже Ольгу Викторовну… Она раньше часто ходила в церковь. Особой традицией, конечно, было ходить туда по большим церковным праздникам. Она была пассивным верующим человеком, и ходила в храм в большей степени из-за того, что люди туда ходят, а не из-за того, что она верующий человек, коим себя долгое время считала. Ольга Викторовна всегда таила некую обиду на моего отца за то, что он не любил ходить с ней в церковь, что он не разделял её убеждений и не стоял с ней по несколько часов в храме рано утром. Её обида была только её, на самом деле отца мало волновало её отношение к нему из-за церкви, он не любил ходить с кем-то, если же он посещал это место, то один, когда никого не было рядом, и вспоминал там о моей матери. Он никому не рассказывал про это, до тех пор, пока это не стал чувствовать я. Стыдно и немного странно понимать и узнавать что-то новое о своих близких путём не общения, а обычной считки мыслей и воспоминаний, пугался я раньше этого сильно, теперь же принимаю это как самое обычное дело, как для человека сходить в бассейн или посетить какой-нибудь музей, ничего странного и сверхъестественного. Ольга Викторовна не знала о редких походах отца в церковь, поэтому считала его чуть ли ни безбожником. Он не воспринимал это место всерьёз, он, так же, как и я, считал, что поступки человека, совесть и мысли – всё это и есть диалог с богом, какой ты – такая и жизнь. Конечно в смерти мамы отец винил себя, в моей замкнутости, которой я болел в детстве и в подростковом возрасте, он тоже винил себя, но он понимал свои ошибки, свои упущения, где он мог сделать так, а где иначе, и от того, что отец находил в своих поступках ошибки, ему было легче жить и исправлять их, если это было возможно. Смерть мамы для него была неожиданностью, он долгое время не мог прейти в себя, многие знакомые думали, что он сойдёт с ума, но этого не случилось. Несмотря на то, что в какой-то момент он потерял со мной нить, связь, потерял отцовский авторитет и всякий диалог, он всё равно обрёл его, и обрёл не потому что ходил куда-то просить о том, чтобы наши отношения наладились, он сам начал тянуться ко мне, сам разобрался в своей проблеме, и пускай для этого ему понадобилось много лет.
Ольга Викторовна, узнав о том, что смертельно больна, боялась всего и вся. И только с моей помощью и любовью она исцелилась от этого недуга. Она не ходила в церковь, и не просила своих подруг ходить вместо неё, и за компанию писать её имя на листочке о здравии. Мы вместе, дружно сами боролись. Первое, что нужно было сделать ей, это не бояться смерти и представлять себя здоровой и радостной, представлять, как из неё выходят эти шлаки, представлять, как они исчезают и тело приобретает здоровое очертание. Что ей нужно было делать, это верить в свои силы и понимать, что за что-то плохое она в своей жизни отвечает своим здоровьем, нужно было вернуться обратно, проанализировать свою жизнь и понять, где она могла сделать плохо. Вспомнив все свои промахи, нужно было искренне и со всей верой просить прощения у всех, кого могло это коснуться, и мысленно просить прощение у своего тела за то, что сейчас оно так страдает. Когда она научилась всё это выполнять под моим контролем, она смогла постепенно исцелить себя. Конечно, я тоже приложил свою руку к её исцелению, без меня выздоровление длилось бы дольше, я же ускорил этот процесс в плюс или в минус себе. А самое важное заключалось в том, что она верила в бога, она верила богу, сидя дома, в кровати, укутанная в плед. Ей никто не был нужен, она сама справлялась, она сама выгоняла из себя зло и негативную энергию, которые пожирали её. Только сам человек может сделать себя счастливым, и первым шагом к этому является нахождение бога в самом себе!
