Стоявший особняком на ступенях подъезда тот самый чернокурточник с галунами на левом рукаве скривился, будто разжевал лимон:
— Не переусердствуйте только, да поспешайте аккуратно! Не то гаупштурмфюрер Мольтке нас вслед за сегодняшней партией в лагерь отправит. Будешь тогда, Сашко, дупло от сучка в стене барака драть, пока хрен занозами не сотрёшь!
Хоровое подобострастное ржание полицаев эхом отразилось от стен домов.
Я уже находился в десятке шагов от освящённого пятачка у подъезда. Пожалуй, пора. Услышал я достаточно.
— Юстас — Алексу! Хальт! Ахтунг! Цурюк! Капут! Фойер!!!
Я на ходу начал выкрикивать вместе с запускающей мантрой весь этот набор слов на немецком, чтобы попросту ошеломить противника. Порядок выбора целей был определён ещё на подходе. Вооружённый пистолетом в кобуре начальник чернокурточников, естественно, был в приоритете, так как у него единственного руки были ничем не заняты. Детина в вышиванке однозначно следующий, как самый здоровый и агрессивный из полицаев. Ну а тройка насильников — для финального рывка.
Бросок к ступеням подъезда, где стоял визефельдфебель, нанесённые удары в шею и область грудной клетки слились для меня практически в одно движение. Я даже не успел удивиться прозвучавшему искажённым рапидом собственному крику, как начальника полицаев просто снесло куда-то в темноту. Разворачиваясь к здоровяку, отряхнул кисти рук от тёплой крови. Похоже, добивать фельдфебеля не придётся.
Передо мной возникло изумлённое лицо Савченко, медленно разевающего рот в безмолвном крике. Он продолжал сжимать в кулаке левой руки волосы парнишки, другой в панике шарил по стенке дома, у которой он прислонил карабин.
Ну этого нам совсем ненужно: рывок — и я стою за спиной у полицая в вышиванке. Липкие от крови фельдфебеля ладони едва не подвели при захвате лба и подбородка, но распахнутый в крике рот упростил задачу. Мой рывок оказался такой силы, что не просто свернул шею здоровяку, но, похоже, разорвал жевательные лицевые мышцы вместе с кожей, практически оторвал нижнюю челюсть.
Неожиданно освободившийся от захвата еврейский паренёк начал заваливаться навзничь. Быстрый взгляд в сторону тройки насильников, находившихся от меня в десятке шагов: похоже, их коллег мне удалось вывести из игры за считаные секунды. Сашко ещё стоял на коленях со спущенными штанами, а его подельники недоумённо обернулись в мою сторону, продолжая прижимать руки жертвы к мостовой.
— Унд вас, мейзе швайне, ауффидерзейн?! — я снова не узнал своего голоса, прозвучавшего утробным хрипом с растянутыми гласными.
