В 16:00 будильник мерзко прозвинел. Подремавши час и 20 минут, мгновенно проснулся в убитом пограничном состоянии, сел на краю кровати и вдуплял, что происходит, кто я, где я. Вот что означает прерванный обеденный сон. Пора собираться на занятия. Учеба ждет.
Вечер, легкий дождик. Ходьба узкими переулочками Невограда. В ушах наушники, музыка, наслаждение. Самокрутка имеется в губах. Никотин в организме. Подошел к указанному в адресе дому – Жуковского, 6. Это был классический доходный дом 1880 года постройки. Дом Струбицкого, архитектор Иванов А.В. По бокам балконов 4 этажа расположены кариатиды, поддерживающие треугольный фронтон. Внутри центральной части – фигурки путти, держащие щит с вензелем владельца дома. А также гермы с женскими головами. «Сейчас докурю, как раз еще 10 минут до 18:00. Жизнь – вкусная штучка», – про себя думал все это Ябицкий.
Поднимаясь по парадной лестнице, на которой по краям стоял пластиковый стаканчик из кока колы, заполненный окурками, хабариками. Далее – также обоссанный лифт, но уже рабочий, в отличие от дома Ябицкого. Если бы страну можно было бы описать запахами, то в России этот был бы запах мочи, однозначно, соответствует статусу магистрата. 3 этаж, квартира госпожи Адель находится именно на 3 этаже. Ябицкий неуверенно нажал на звонок, никаких сигналов не поступало. Стучит в дверь.
– Да, сейчас открою, – слышит сквозь старую дверь Ябицкий.
Дверь открылась. Адель, наш дорогой репетитор, стоит в дверном проходе в серой расклешенной юбке с высокой талией, а сзади юбки ретро бант на поясе, а торс ее был абсолютно без одежды; родинка под левой хрупкой грудью, тонкие линии талии, фигура окрашена в теплые оттенки света стоящей сзади, вдали от комнаты, лампой из ИКЕА.
– Прошу в мой домик, – сказала Адель.
Ябицкий немного был, конечно, растерян, не понимая, что вообще здесь происходит. Входит в дверь, закрывает ее на все замки, которые только есть да и которых нет у этого советского барьера от внешнего мира. Развязывает шнурки, снимает ботинки, снимает плащ, вешает на гвоздик.
Не скажешь, конечно, по дому, внешне статный, роскошный, такое чувство, будто какой-то замок у побережья Геленджика, а внутри российский – гвоздики вместо вешалок, советская входная наружная дверь, обитая дерматином с кнопочками, – все по-родному. Окурки на лестнице, амбре мочи, обшарпанные стены, трещины и грязь.
– Мой руки, будем кушать и пить вино, – донесся тончайший голосок сквозь стены. Это был голос репетитора с Авито. Ябицкий после гигиенического мытья рук входит на кухню площадью около 10 квадратных метров. В центре расположен раскладной обеденный стол из оттенков темного дуба и гевеи, керамической плитки. По центру стола – свиные ребра, видимо, запеченные в духовке, хотя духовки вроде не видно на кухне, может быть, спрятана за дверцами шкафов. Какое-то вино, два бокала, пачка сигарет «Vogue» с мундштуком. Такой вот классический набор для ужина. Полуобнаженная Адель ходит по кухне в поисках салфетки и столовых принадлежностей, диалог между ними отсутствует, все происходит при гробовом молчании.
