– Сели? – гаркнул Левша. – Северина, душа моя, тебе нужно отдельное приглашение?
Северина звонко рассмеялась и кокетливо улыбнулась Мише. Он немедленно подал девушке руку, втащил в машину и обхватил за талию. Галя демонстративно отвернулась и уставилась в окно. «Буханка» взревела и дернулась с места.
Машина ехала по проспекту. Соклубники нестройно тянули идиотскую песню про древних воинов, особенно старался Потап. Миша не знал слов, но его усиленно подбадривал тонкий визгливый голосок Северины. У Гали от тряски и ора разболелась голова.
«Буханка» выехала за город. Она еле тащилась по шоссе, но Левша умудрялся втягиваться в затяжные обгоны и поминутно нарушал правила: пересекал двойные сплошные, подрезал машины, и Галя сжималась от страха. Они съехали на грунтовую дорогу, долго подскакивали на кочках и вскоре остановились у леса.
Все высыпали из машины. Галя отошла в сторону, приметила корявое бревно и села на него. Из леса тянуло хвоей, с речки, текущей в двух шагах от леса, – тиной и водорослями. Далеко на противоположном берегу раскинулся поселок Гнилуши. Листья с деревьев почти облетели, на небе набрякли дождевые облака. Никакой обещанной Квазимодо красоты и близко не было, только сырость и холод.
Левша руководил установкой палатки и недовольно посматривал на Галю. Видимо, он хотел прокомментировать ее полное равнодушие к устройству лагеря, но Квазимодо жестом остановил руководителя, подошел к Гале и поставил на бревно спортивную сумку.
– Можешь переодеться в платье. В боковом кармане – термос с облепиховым чаем.
Галя натянула платье, нелепую кожаную обувь, благоразумно решив не снимать джинсы и свитер: под платьем их все равно не видно. Она глотнула из термоса горький чай – похоже, Квазимодо переборщил в этот раз с мускатным орехом, – и вытащила телефон. Сигнал был неустойчивым, и Гале пришлось подняться с бревна и вытянуть руку. Связь восстановилась. В чат пришло сообщение от Кристины и с десяток фотографий.
«Привет! Я походила по Острову, натолкнулась на местных стариков. Они, когда узнали, что я ищу дом тридцать один по улице Октябрьская, удивились, но к дому проводили. Галь, он давно выселен!»
Фотографии изображали дом с зияющими провалами окон, приоткрытую дверь в знакомый подвал и пустое, заброшенное помещение. В углу одиноко стоял почерневший от старости письменный стол. На нем валялись пыльные журналы по истории. Что за шутки? Два часа назад они уезжали из двора нормального дома с занавесками на окнах и цветочными горшками на подоконниках! И табличка на двери висела, и помещение клуба выглядело обжитым! Кристина, наверное, перепутала двор и забралась в совершенно другой подвал.