– Согласен. Иди сюда, поболтаем.
В ней проснулась осторожность.
– Нет уж, сам сюда иди. Я тебе не доверяю.
– А я тебе не доверяю. Вдруг там за дверью какой-нибудь трёхсотфунтовый папочка стоит?
– К тебе я не спущусь.
– Как хочешь. Тогда пока, крошка!
И пошёл прочь. Сам иду, а уши назад вывернул и прислушиваюсь. Терпения у неё, однако, ненадолго хватило.
– Подожди! Но учти, если ты меня лапать начнёшь, я тебе глаза выцарапаю.
Прощай осторожность! Как маленький ребёнок – его игрушкой подмани – и пойдёт он с незнакомым дядей. Так и она точно так же. Хоть и медленно, но подходит. Я равнодушно в небо гляжу, поджидаю. Как только Ребекка оказалась на расстоянии вытянутой руки, схватил её и прижал к стенке. Она было рыпаться начала, но куда ей со мной тягаться. Облапил всю, голову за подбородок поднял, в глаза гляжу и спрашиваю:
– Так за что ты меня ненавидишь?
– Пусти, хуже будет!
Но, убедившись, что сопротивляться бесполезно, расслабилась, гневно на меня взглянула и выкрикнула:
– Сам знаешь!
– За то, что бабник, да?
–Да!
Отпустил я её. Не век же мне так стоять. И в сильном волнении давай взад-вперёд около неё вышагивать. Что бы ей такое сказать? Прочистил горлышко и начал:
– Бабник, но в далёком прошлом. С тех пор, как с тобой познакомился, у меня никого не было. Почти, – добавил шёпотом.
– Мне наплевать.
Тут уж я взбесился:
– Послушай, Беки, раньше я мог быть хоть Калигулой, какая разница? Я же тебя ни в чём не упрекаю.
Она надменно на меня взглянула и произнесла:
– А ты меня с собой не ровняй.
Интересное кино! Ей, значит, можно, а мне нет, так что ли?
– Почему? Можно подумать, ты под мужиком никогда не лежала.
Эти слова на неё как-то странно подействовали. Лицо отвернула, чтобы такую гадость, как я, не видеть, и говорит:
– Нет.
– Что нет?
– Не лежала.
Это уже слишком. С ней откровенно разговаривают, а она ангелочком прикидывается. Может, я что-то не так понял? Надо уточнить:
– Так ты что, девственница, что ли?
Ребекка шею совсем чуть ли не на сто восемьдесят градусов завернула. Как только позвонки не хрустнули? И вместо ответа лишь кивнула. Кровь во мне закипела, схватил её за плечи и затряс как грушу:
– Что ты мне мозги полощешь? Как такое может быть? Тебе сколько лет-то?
– Семнадцать, – еле слышно произнесла она.
– Сколько!?
–Семнадцать, скоро будет.
Эта новость шарахнула меня не хуже двухпудовой гири. Чёрт бы побрал эту акселерацию! Я-то её почти что за свою ровесницу принял, а она младше на целую пятилетку. Вот так влип! Развёл тут шуры-муры почти что с ребёнком.
