— Вы хорошо знаете своего дядю?
Девушка покачала головой.
— Я знала его лучше много лет тому назад, — сказала она, — когда он был актером, раньше чем… ну, раньше чем он разбогател. Я его единственная родственница. — Она подняла голову, прислушиваясь.
Кто-то постучал во входную дверь.
— Это может быть уборщица, — сказала девушка, прошла по коридору и открыла дверь.
На коврике за дверью стоял высокий человек в великолепном вечернем туалете. На его белоснежном белье сияли бриллианты.
Туалет соответствовал примитивному вкусу этого человека, так что она не нашла его вульгарным. Но под его бледным взглядом что-то в ней сжалось. Какое-то странное, необъяснимое ощущение говорило ей, что она находится под действием силы, не подчиненной земным законам. Его неизмеримое превосходство придавило ее. Так бы она, очевидно, чувствовала себя перед тигром.
— Мое имя — Гарло, мы познакомились в Дартмуре, — сказал он, обнажая в улыбке ряд ровных зубов, — Могу я войти?
От удивления она потеряла дар речи, но кто-то ответил за нее.
— Войдите, Гарло, — прозвучал голос Джима Карл-тона. — Я очень хотел бы узнать ваше впечатление от Дартмура; действительно ли оно так захватывающе?
Поведение мистера Гарло относительно дерзкого молодого человека поразило девушку. Он был с ним мягок, добродушен; казалось, он смотрел на Джемса Карлтона, как на шутника. А ведь это был «Великий» Гарло! Она узнала его в Принстоуне. Нельзя работать в Сити и не слышать о Гарло, о его затеях и успехах. Важные банкиры говорили о нем, затаив дыхание. Деньги у него так и текли; то там, то там прорывались они могучими потоками, часто разрушительными. Иногда они скрывались в подземных пещерах, чтобы вырваться оттуда еще более разрушительными по объему потоками, и прорывали новые каналы через старые культуры, а потом отступали, оставляя после себя разорение и развалины.
Когда мистер Гарло интересовался общественным благом, он отдавался со всей полнотой и азартом этому делу. Письма его в газетах по поводу уголовных наказаний были лучшими, когда-либо появлявшимися в печати. Он заваливал министерства планами образцовых полицейских учреждений, и, когда их отвергли, он сделал то, чего ни один филантроп раньше не делал. Он купил свободный участок на Ивори-стрит, построил на нем прекрасное здание, которое ему обошлось в сто тысяч фунтов, и подарил его полицейскому ведомству. Во всех отношениях это было образцовое полицейское учреждение. Помещения для заключенных были лучшими в мире, даже одиночные камеры были обставлены с большим комфортом, хотя в них и сохранились требуемые уставом дощатые нары. Этот дар всех изумил. Газетные обозреватели подшучивали над ним, карикатуристы издевались над правительством по его поводу.
