Совершенный геном: Архичервь [Том 3] | страница 16

— Не разделяю твоего скептицизма по поводу объективизации врагов на основе физического познания реальности, и упорядочивании их внутри элегантного списка. — Сохраняя невозмутимость, Влад делал заметки в сознании относительно одухотворенности выражений паствы и связи мимики с подсознательным доверием.

Салават понятия не имел, что в глазах одного друга, он — идиот с идиотской книжкой в руках, а у другого — объект экспериментального наблюдения, он продолжал:

— От раскалывающейся тверди, содержащей все сущее, по вселенной разносились газы и пыль. Под бесконечным желанием пространства вернуться к одномерности, материя сжималась, формировались миры, загорались первые звезды. Река времени пыталась найти путь за пределы тесных границ четырехмерности, и снова обратиться вечностью, она толкала пространство вперед, заставляя его разрастаться. Материя старалась восстановить целостность, ее частицы начали сливаться, становясь все более сложными элементами. — Салават ненадолго притих, давая пастве прочувствовать масштаб описываемых в книге бытия событий. — Желание относительностей разойтись, и вновь стать абсолютами оказалось настолько сильно, что породило три черных противоестественности: антиматерию, антивремя, и антимерность, объединяясь, они начали поглощать все, что связано оковами Судьбы, дабы вернуть абсолюты к истокам. Миры, звезды, целые галактики, бесконечно голодные Черные пасти засасывали и разделяли единую реальность.

Благодаря заклинаниям крови, другие апостолы в алых рясах, создали реалистичную картину космического пространства и черных дыр из кровавого эфира. Не говоря уже о троице новичков, даже те, кто присоединились к культу практически три недели назад, и не раз видевшие представление, смотрели с придыханием.

— Ослабленная давлением трех абсолютов Вероятность не могла удержать все одна. Отделив от себя часть, и снова уменьшив собственные силы, она создала первое существо — зверя чистой энергии, не подчиняющегося ни материи, ни времени, ни пространству. — Указав на тысячеглавого монстра, сплетенного из крови, и распространяющего давление ларца алой бездны, Салават сжал кулак и продолжил яростно: — Великий прародитель, зверь спаситель, хранитель всего сущего, рожденный из жертвы и боли бытия. Он закрывал голодные пасти одну за другой, так длилось тысячелетия, вселенная разрасталась, одинокий зверь, в котором зародилась искра разума, возжелал подарить смысл бренному существованию. Населить холодную пустошь космоса чем-то более страстным, чем даже горящие звезды. Из желания возникло стремление, а оно проложило путь к обретению тела, способного породить не чуждую материи, времени, и пространству жизнь. Зверь чистой энергии добровольно повесил на себя оковы плоти и крови, чтобы свет увидел первых его детей. Прародитель заселял миры, защищал их, каждая голова порождала разнообразные формы жизни, меняющиеся в условиях различных планет. Одиночество космоса постепенно утрачивало свой абсолют, и даже ослабленная Судьба улыбалась потомкам собственного творения. Однако Вероятность еще не знала, что ее воля удержать все вместе, противясь другим абсолютам, породила противоестественность Отторжения. Слившись с черными глотками, она начала уничтожать все, что исконно несвойственно абсолютам, в первую очередь — жизнь. Тысячеглавый зверь, чьих детей пожирали противоестественности, отчаянно сражался, но оковы плоти стали его роковой слабостью.