— Эй, долбоящер, чего так долго? — громко спросила она, как только вошел.
Стальные штуковины на зубах мешали ей говорить. Потому слова звучали как: долбоясер, цего так долго…
Да уж, крутая девчонка, ничего не скажешь! Но я не спешил разоблачать мелкую выскочку. Вместо этого спокойно спросил:
— Слушай, почему ты сама не придешь? Кухня не далеко, если так.
— Чтооо? — округлила глаза двоюродная сестра. — У меня магицеское истосение (истощение) по вецерам! Олух хренов! Как только заходит солнфе, я падаю и не могу встать. Кроме посесения (посещения) толцька, конецно же. И ты должен за мной ухаживать, идиот! Инаце мне капец, станет хуже!
— А, то есть ты не можешь сама вставать вечером с койки? Редкий недуг, ни один знатный лекарь о таком точно не слышал, — с понимаем (ложным понимаем) закивал я.
— Да! Болезнь эта оцень особенная! Потому цто сама я особенная! Все давай, как всегда, — нервно выпалила девушка, доставая наушники из ушей.
— Хмм, ну давай… Если хочешь, — туповато произнес я, чувствуя, что намечается шоу.
Да уж, придумать такое! В мое время, даже мелкие отроки врали поубедительнее.
— Так! — громко крикнула девушка, садясь чуть повыше. — Проводник, живо чаю! — Гнусным шепелявым голосом заявила она.
— Чаю? Но я же принес молоко? — повел бровью.
— Дебил ненормальный, ты охренел? Сколько раз объяснять, что я пью молоко, но представляю как будто чай. Потому что думаю о каникулах, и о том, как поеду на море в поезде с личной прислугой!
— Ой, ладно, прости! Я тупой…
— Кто бы сомневался. Давай еще раз. Короче, проводник, чаю мне!
— О, великая госпожа! Ваш чудесный напиток будет подан сию же секунду! — раболепно протянул я, слегка наклонил голову и бросился к девушке.
— Во, молодец, дурачок (слышалось, как дурацек), хоть чему-то ты научился, — довольно сказала девчонка, протянув бледную тощую руку.
Я медленно с реверансом стал подавать молоко. При этом шаркнул ногой в знак почтения. Аккуратно вытянул руку с теплой кружкой. И опрокинул посуду прямо на девичье тело.
Кружка упала в область паха и живота. Белая жидкость облила одеяло, и тут же дошла до пижамы. Сама кружка покатилась куда-то вниз.
— Упс, — сказал я. — Получилось не очень. Ничего, еще принесу. Думаю, попытки с пятой все выйдет. Еэъ-еэъ-еэъ…
Лана не была полной дурой и тут же меня раскусила. Сначала она зашипела, потом открыла рот, откуда зловеще блеснули стальные брекеты и полетела слюна. Казалось, из ее горла хлынет раскалённая лава. Настолько девчонка взбесилась.
