«Ночь пройдёт, настанет утро ясное,
Знаю счастье нас с тобой ждёт…»
И так хотелось, чтобы правым оказался Муслим Магометович, но веры во мне не осталось ни на грош.
Я уже хотел выключить проигрыватель, уж слишком сильно он бередил раны, но третья песня заиграла раньше, и рука не поднялась её оборвать.
Всеобъемлющий голос особой нежностью заполнил комнату, раскачивая на волнах прибоя, и дальние дали предстали перед моими глазами синей вечностью. Вдруг буря взбеленила воды, вспенила волны и обрушила непостижимую мощь на скалы, и вновь, ненадолго, подарило им море покой.
Я слушал, задержав дыхание, и видел далёкое прошлое, когда с родителями я отдыхал на берегу Чёрного моря. Купаться тогда уже было нельзя, но мы гуляли по набережной и слушали, как шелестит вода по песку. Мне, маленькому мальчишке с взъерошенными волосами, нравилось кормить чаек. Наглых, отъевшихся и возмутительно крикливых. Они целыми стаями зависали над пирсом и на лету хватали куски хлеба. А я заливисто смеялся и кидал ещё.
Уже тогда, при виде рыб, я изо всех сил пытался уговорить маму хотя бы войти в воду. Я не понимал, как это может быть, что море грязное, если там живут такие красивые, перламутровые существа с длинными змеевидными хвостами и плавниками, похожими на гусиные лапки. Только спустя годы, в больнице, я увидел что происходит, когда морская вода касается кожи. Химический ожог появляется всего через пару минут, а дальше – кожу разъедает до самого мяса.
Море, море…
***
Джунсо сдался через десять дней, когда на карте осталось всего восемнадцать точек. Он ушёл тихо, не попрощавшись. Может не хотел, чтобы мы с Майклом пытались его отговорить, а может стыдно было признать, что вся его бравада осталась лишь на словах. В любом случае мы поставили очередную палочку и заставили себя ждать своего конца.
В тот день мне стало тесно в капсуле и после долгого перерыва я отправился на прогулку. Захотелось уйти далеко-далеко, чтобы на обратном пути была возможность устать и сдаться.
По Моховой, мимо Манежа и Александровского сада я дошёл до Тверской, взглянул на Кремль и подумал, что Купольный Дворец на том месте, где когда-то находился подземный торговый центр, не очень-то к месту здесь построен. Я заколебался на минуту, гадая, куда двигаться дальше, и решение оказалось принять совсем непросто.
Я вернулся к капсуле и направился в другую сторону, к Боровицкой площади. Оттуда через Большой Каменный Мост, где камень остался лишь в названии, уступив место полимерному пластику повышенной прочности. Вдоль по Большой Якиманке, разглядывая старые здания позапрошлого века. Эко-Тек, как он есть. Множествами изгибов и тонких линий превращали всю улицу в единый ансамбль, плавно перетекая из одной постройки в другую. Искусственные зелёные шапки на крышах, продолженные вьющимися гирляндами с пёстрыми цветами до первых этажей, создавали иллюзию города-сада, а сами дома отдалённо походили на мощные, многовековые деревья.
