Словно издалека мне слышатся уже знакомые звуки. Я нехотя открываю глаза. Все так же, как и до этого. Кр, тр, кр.… Но все поменялось. Это раздражает, но все, кажется, уже не таким мрачным. Утренний прозрачный воздух. Я смотрю в окно и наслаждаюсь видом. Рассвет.
Все прошло, кажется, что я устал, и нервы мои притупились. Или я привык. Стало заметно, что автобус стал быстрее доезжать от одной остановки до другой. Все быстрее и быстрее. Ко мне подсаживалось уже несколько человек, и все они вышли. Мы с ними разговаривали, но я уже не мог также спокойно сидеть и молчать с ними. Не мог почувствовать себя счастливым.
Очередной попутчик вышел. Я чувствовал себя взвинченным. За окном снова было темно, включился желтый свет в салоне. Я смотрел себе под ноги на пыльный пол ничего не понимающим взглядом.
Ко мне подсел очередной. Он молчал и проехал всего несколько остановок. Но перед выходом он подтолкнул меня и сказал:
– Зачем эта табличка, никудышная табличка здесь, какая ерунда.
Мне было все равно, и я даже не поднял головы, чтобы посмотреть.
Днем все повторилось. А я все еще сидел на своем месте.
Когда стемнело, я взглядом переходил от одного пассажира к другому. Все смотрели перед собой с таким расчетом, чтобы не пересечься с взглядом кого бы то ни было. Я здесь один. Шум снова вернулся. Стал еще острее резать меня внутри.
Я закричал, попытался заглушить все это. Не помня себя, встал и начал трясти первого попавшегося под руку, говоря что-то. Дальше все оборвалось.
Снова свет. Рядом сидят.
– Бунтуете?
Не смотря на явную иронию в вопросе, его лицо выражало безукоризненную серьезность. Я молчал. Мне было плохо.
– Вам не стоит этого делать. Поверьте, то, что ждет вас впереди стоит того, чтобы привыкнуть к этому месту.
Я собрался с силами и спросил:
– Куда мы едем?
– Я не отвечу вам, вы должны найти ответ самостоятельно.
Здесь даже некого спросить. Все смотрят перед собой и ничего не видят. Держатся за что-то, не понимая, что если отпустят, то ничего не изменится.
Так мало искренности, и от того она воспринимается как чудо. Возле выхода сидели двое. Хилый малыш бледными тонкими руками обнимал за шею отца. У сильного, полного энергии отца были виновато опущены глаза. Остановка, тень вывела мальчика, насилу оторвав его от отца. Мальчик плакал и звал папу. Отец пытался выйти, кричал и пытался прорваться к водителю, но все тщетно. Он вышел через несколько остановок.
Были и другие пассажиры. Старики, с пустыми, беззубыми ртами, едущие так долго, что уже не помнят самих себя, брызжущие слюной, потерявшие все.
