Сначала, конечно, работа. Нет, не так. Сначала, конечно, утро. Утро, в которое при звуке звонка я жалею, что вчера опять не легла раньше на час, два, пять. Потому что звонков на самом деле восемь. Ну ладно, не восемь: от четырёх до восьми. Мне чрезвычайно трудно вставать по будильнику. Я ненавижу весь мир, людей, погоду, солнце, дождь, жару, холод, мне нужно просто обратно туда, в сон. Я не завтракаю, но всё равно предсказуемо опоздала. Меня это бесит, но бесит уже как-то вяло – усталость притупляет чувства.
Потом, конечно, работа. Сделано процентов двадцать, хотя те двадцать что сто сорок шесть у некоторых. Бесит, когда один единственный человек расхолаживает весь офис: пиздит по телефону, ржёт, наводит марафет в общем туалете. Одним словом, напрашивается на скандал. Два серьёзных мероприятия заброшены в гору текущих дел, и что бы я не выбрала, что-то да будет лежать в этой горе.
Потом зарядилась праздничным настроением и поехала поздравлять Ирк.ру. Заказали гигантский торт и не менее гигантский букет. А ещё заказали хамоватого таксиста, который не то что не помог, но и вообще. Если туда меня ещё как-то впихнули, то обратно было вылезать очень сложно. Вдовесок я чуть не навернулась на иркрушном крыльце вместе с тортом, цветами и собой.
Сразу оттуда – на отраслевое совещание по выставке. Подписала соглашение об участии от лица двух компаний, но уже так, практически вслепую. Если бы на бумаге было согласие на передачу всего, что я имею, каким-нить левым людям, я бы даже не поняла: настолько мой мозг не воспринимает детали.
Потом встреча бывших иркрушников, совпавшая с днём рождения Ирк.ру. Посидели необыкновенно хорошо, комфортно и добро. Поздравили(сь), поговорили, поехали.
Дома с едой голяк. Даже выбрать не из чего. Завтра ещё дела, надо спать, а у меня эта дорога ещё катится, катится, катится.
* * *
Всё наперекосяк. С лета пустой холодильник. Тарилась урывками: на этой неделе – хлеба, на следующей – сыра, потом – молока. Пока до молока дошла, хлеб закончился. Морозилка пустая всю дорогу. И вот вроде осень, закончились вечера и можно бы начать тариться, но нет: то день соседей, то флешмоб, то семинар, то линейка. Вчера доела последние яйца, сегодня – йогурт, стоявший два месяца в холодильнике на голодный день. Доела и осознала, что, кажется, сорвала рабочее мероприятие на следующую субботу. Потому что из готового – ничего. Ни афиш, ни опросов (так надо), ни утверждённой сметы, ни оплаченных счетов, ни понимания, кто из какой кулисы выходит, и даже элементарного – что надеть, потому что это всё на улице и продлится шесть часов. И я понимаю, что с высокой (да что там с высокой, с высочайшей) долей вероятности мне завтра грозит нагоняй, пиздец и, может быть, даже увольнение. Потому что мероприятие важное, с весны его переносили каждый месяц, переносили и вот, кажись, перенесли не туда. А я такая, знаете – жопа в мыле. То ли «мы играем на похоронах и танцах», то ли «голова повязана, кровь на рукаве». Приоритетов нет, надо сразу всё. По всем направлениям. Да как, блядь?!, кричишь. Да так, как все, отвечают. А холодильник пустой. Окна не мыты. Выходные уходят на ручную стирку (преимущественно трусов, потому что в грязных штанах ещё ходить можно, а в грязных трусах – никак). Уборка раз в две недели, потому что работа не перешла на бегемота, а ещё дача заброшена и что там у родителей на кладбище – непонятно. Сегодня подошла к окну, смотрю – камешек лежит. Закрытое окно и закрытая квартира. Я такая «да блииин, ты ещё». Это значит, что цветок настолько ушёл корнями в подоконник, что начал выдавливать наверх слой керамзита из горшка. То есть надо пересаживать, ребёнок мучается в тесном горшке. А у меня запоротое на 95% мероприятие. Какие мне горшки.
