Нахмурившись, голова медленно отошёл от них в сторону и потёр свою шершавую щёку. Ещё никогда в жизни ему не приходилось сталкиваться с такими непонятными подарками, ставящими под сомнение всех и вся из его родных предместий и кидающих тень на их общее сосуществование с городом.
– Ну вот что! – снова крикнул он в толпу, прекращая бесполезные споры. – Слухайте меня! Не место этому зерну в наших предместьях! А потому: Васно, Ягенс и ты, Сивый, берите наших последних лошадей и тащите отсюда это зерно обратно к правитственному зданию в город! Наше оно, не наше – хрен с ним! Уж лучше так, чем потом иметь дела с магусами!
–Чего?
– Как же это? – возмутился кто-то из толпы, но тут же был задавлен остальными голосами своих соплеменников.
– Правильно! Верно.
– Верно, Сагрен!
«Так оно будет лучше…» – горестно подумал про себя голова, в последний раз оглядев телеги у своего дома. И помянув сколько труда стоит человеку собрать хотя бы десятую часть этого урожая своими собственными руками, добавил:
– И только попробуйте мне по дороге уронить или стащить хотя бы один мешок! Я вам уши-то тогда понадеру!
Глава 3
Язык и золото – вот наш кинжал и яд.
(Михаил Лермонтов)
Появившееся из-за полей долгожданное утро выдалось на сей раз для Гортера воистину ненастным. Бредя сквозь отступавшие от его сапог кудри холодного тумана, он будто проваливался в сон, и лишь ощущение твёрдой земли под ногами не давало ему сбиться с ритма своих собственных шагов. В глазах у следопыта мелькали уже знакомые блики, говорившие о том, что он в очередной раз превысил свой «порог ясности», составлявший для него две бессонные ночи подряд. И повинуясь возникшим инстинктам, он очень чётко ощущал все связанные с этим недостатки.
Во-первых, начиная с этого утра, Гортер, как это обычно бывало, больше не мог пользоваться луком, так как не мог правильно и вовремя сфокусироваться на цели. А во-вторых, он очень сильно терял в сноровке и скорости, и это прямиком подставляло его шею под чужой удар, если грядущие дела доведут его до потасовки. К счастью, случайное вмешательство следопыта в тайную жизнь города пару часов назад привело к тому, что он разжился какими-то очередными особыми бумагами, позволявшими, по словам его новых «друзей», беспрепятственно входить и выходить за пределы городских ворот, даже не представляясь стражнику. Но не очень-то доверяя их словам, Гортер решил всё же прикрыть часть своей амуниции, накинув себе на плечи большой коричневый плащ, который он нашёл на выходе из рудника лежавшим поверх одной из телег с зерном.
