– Так, всё, – Денис схватил её за поврежденную руку и сунул под воду, чтобы промыть. Несколько капелек крови стекло на белый фарфор. Порез был, действительно, небольшим и почти незаметным. – А теперь слушай сюда, моя самостоятельная дуреха! – он развернул её лицом к себе. – Во-первых, никуда я от вас не денусь, во-вторых, никакая это не благотворительность, в-третьих, я хочу забрать вас с собой в Москву. А теперь решай, по какому из этих пунктов ты пошлешь меня нахрен сначала?
Лена опешила и даже перестала дышать на пару секунд. Таким она видела его впервые, эти серые глаза пугали отрезвляющим холодом и в то же время обжигали огнем так, что колени подгибались. Брови чуть сдвинуты, на лице образовалась неприятная морщинка. Губы недовольно поджаты.
– Давай, – она выдохнула, – спокойно поговорим. Хорошо?
Это все, что ей удалось сказать сейчас и не рухнуть в обморок. Сердце сошло с ума, в голове пульсировало так, словно сознание вот-вот ускользнет.
– Я с тобой спокойно говорю, это у тебя истерика, – продолжал в том же тоне Дэн.
Сам от себя не ожидая, он вошел в раж. Единственное, что сейчас могло спасти ситуацию, это схватить вот эту вот безумную дамочку, прижать к себе и целовать до тех пор, пока воздух в легких не закончится. Потом вдохнуть немного, и продолжить.
Вместо этого наполеоновского плана, он просто её обнял. Дернул на себя и прижал руками так сильно, как только мог. Горячее дыхание обжигало грудь через плотную ткань футболки. Она медленно, но уверено успокаивалась.
– Поплачь уже, – буркнул он, осторожно гладя её по волосам, – тебе это нужно. Поплачь, потом обсудим остальное.
Как по сигналу, она обвила руками его торс, касаясь осторожно, будто боялась обжечься и тихо заплакала. Никаких звуков, просто слезы и периодически вздрагивающая спина. Лена выплакала, кажется, все что можно. И ту самую роковую депрессию, и обиду на мужа, бросившего в самый тяжелый момент, и те ночи, когда Пашка болел, а она металась, не зная, что делать. Как разрывалась между работой и ребенком. Как в бессилии била стены, когда узнала, сколько «стоит» это чертово место в садике. Все, что не выплакала за восемь лет, оказалось в один момент на дорогущей брендовой футболке.
– Ты теперь насквозь мокрый, – она вытерла следы слез со щек, все еще боясь поднять на него глаза. Все-таки безумно неловко.
– Ничего страшного, я должен был найти тебя раньше. Намного раньше и не допустить ничего этого, – не сдержался и поцеловал в растрепавшиеся волосы. Сдержанно, почти по-дружески.
