Сегодня Эдвард сам на себя не похож – обходителен, мил, внимателен. Мало того, что провел целый день со мной, так еще и вечером не отходит. Мы сидим пьем чай на веранде, я занимаюсь рукоделием и даже осмеливаюсь рассказать мужу парочку забавных историй про наших соседей, по крайней мере мне эти истории кажутся весьма забавными. А Эдвард не только не смотрит на меня своим фирменным взглядом а-ля «какая же у него супруга недалекая идиотка», но и позволяет себе улыбнуться. Улыбнуться! Как будто ему действительно весело, как и мне. Моя дорогая Мередит Сэмпл наверняка спросила бы напрямик, в чем дело, но я не она. Я чихнуть стесняюсь при муже, чего уж говорить о расспросах про настроение. И потом, еще рассердится на меня, станет снова колючим и чужим, оно мне надо? Нет. Вот и наслаждайся, милая Элиза, моментом.
О нет! А вдруг он решил со мной развестись!? Конечно, наше общество не одобряет распад семьи, но мужчину традиционно поддержат, а вот на мне останется на всю жизнь клеймо прокаженной, чего бы там Мередит не говорила.
– Элиза, с тобой все в порядке? Что-то не так с твоим чаем? Давай я попрошу принести тебе свежий.
– Н-нет, все нормально, с-спасибо, – определенно что-то не то, должно быть у него появилась другая, и у них все серьезно. Рассказы о любовнице, видимо, были не такими уж и выдумками.
– Но я же вижу, ты прямо в лице поменялась. Ты быть может в положении наконец-то? – улыбается Эдвард и осторожно гладит мой живот.
– И-извини, но нет, во всяком случае в данный момент я не могу тебе сказать наверняка, – от непривычного жеста супруга я дергаюсь резче, чем от пощечины.
– Ничего, сегодня постараемся еще, – и вновь эта улыбка.
– Извини, Эдвард, правда, извини. Не сердись и не кричи на меня, пожалуйста, но я, правда, так больше не могу. Ты сегодня такой обходительный целый день, со мной вот сейчас сидишь, общаешься, по делам не торопишься уходить. У тебя есть любовница, и ты хочешь окончательно уйти к ней, да? – не выдерживаю. Моя дорогая маменька сейчас схватилась бы картинно за сердце. Еще бы, ее дочь из благородной семьи, а ведет себя, как продавщица зелени на рынке.
