– Эй – крикнул он, но Хог даже не обернулся в его сторону. Наступила ночь, казалось, что перед этим вся больница отрастила себе ноги и ушла, и только он лежит тут, как труп, не только без ног, но и без рук. Когда стемнело, он уже совсем потерял надежду, но мир вокруг него, будто этого и ждал, ждал подходящего момента. И вот настал момент, когда он уже смирился с участью калеки, а потом кто-то накинул ему на голову тряпичный мешок. Дышать он мог, но не мог видеть, хотя той дозы снотворного, которую ему вкололи, хватило, что бы он и видеть перестал. В полусне ему было слышно, что его куда-то везут, везут непрерывно и далеко.
ПОХИЩЕНИЕ
Проснулся он уже днём, он был бодр и весел, но ходить по-прежнему не мог. Комната, в которой он теперь находился с общем-то ничем не отличалась от предыдущей, разве что кровать стояла в другом месте. К нему тут же зашёл громила, он увидел, что Эринхард проснулся, по камерам.
– Как вам спалось? – спросил он с таким видом, как будто они с ним пили чаёк. Эринхард даже не удивился бы если бы вопрос прозвучал так
– Как почивали, Эринхард Владимирович?
– Под снотворным спится прекрасно, – невозмутимо ответил он, и хотел ещё что-то спросить, но громила перебил его
– Препарат вам ввели около пяти часов назад, посмотрим, что будет дальше, но я вынужден предупредить вас, что препарат действует тогда, когда организм борется, так что вам придётся пытаться двигаться.
СВОБОДА
С этого момента он постоянно старался двигать руками и ногами. В основном ощущение было одно, его заковали в железо и двигаться он не мог, но он не сдавался, не сдавался ни на минуту. Прошло уже полтора месяца, он несколько раз говорил со своей семьёй по видео связи, но находился на объекте, местонахождения которого формально не существовало, так что встретиться было нельзя. И вот однажды, он проснулся утром всё на той же койке, увидел лучи солнца, пробивающиеся через окно, и вновь попробовал двинуть рукой, бесполезно, саркофаг, придавивший мозги, был таким же тяжёлым как всегда, и тут его осенило
– Может попробовать напрячь руку, а потом её расслабить. – Так он и сделал. Напряг руку, что было силы, потом ещё и ещё. Ему уже казалось, что рука очень устала, но он знал, что это было не так. И вдруг ему в голову ударила резкая боль, она как каракатица выползла прямо из мозга, пробежалась по шее, потом вдруг стала жидкой и стекла на подушку. Стало намного легче, он попытался пошевелить рукой, и о чудо его указательный и средний палец слегка дёрнулись, а потом задрожали, как осиновый лист. Невообразимая радость заполнила его сознание и эта радость вылилась наружу, потому что её невозможно было остановить, или сдержать, да он и не пытался её сдерживать
