Юноша внимательно пригляделся – и тихонько рассмеялся над своим страхом. Робот-убийца? Наоборот! Над мониторами склонилась Джесс Андерсон – по утверждению капитана, «самая ловкая убийца машин из всех, что он когда-либо видывал».
Сказать по правде, Руди обрадовался ей так же сильно, как Лии – девушке из своего сна.
– Эй… – негромко позвал он, но не спешил шагнуть навстречу: вот уже несколько месяцев они были разруганы в пух и прах. Тем сильней было удивление юноши, когда Джесс бросилась ему на шею сама:
– Ох, Руди! Как я рада тебе! Ты представить не можешь, что случи…
***
– Ян! Эй, Ян! Подъём, ты нужен!
Ян с сожалением оторвался от книги; моргнув, заставил текст сбежать со стены. Впрочем, недостаточно быстро – тонкая мембрана, отделявшая спальный сегмент от жилого, уже прорвалась, впуская внутрь Лену.
– Не спишь? Чего читаешь? – она успела увидеть несколько строчек: – «…тепло её тела, затянутого в комбинезон, взволновало героя гораздо сильнее, чем он сам готов был себе признаться…» Хм.
– Да так… – юноше вдруг стало неловко. – Фантастику…
– Фантастику? – улыбнулась женщина. – А чего за книжка? – и, видя, что Ян не торопится отвечать, сменила тактику: – Ладно, тайна за тайну. Давай, колись.
Запираться дальше не было смысла. Юноша нехотя кивнул кораблю, и на стене проступила обложка книги «Руди Ретт и месть колонистов», с которой застенчиво улыбалась Джесс Андерсон с ручным молниемётом наперевес – большей частью идеально подтянутая, но кое-где – соблазнительно округлая.
Посмотрев на неё, Лена фыркнула:
– Ого! Слушай, как она с таким размером в скафандр влезает?
– Влезает как-то, – смутился Ян. – Ну и потом, она ж ведь не во всех сценах в скафандре…
– Надо думать! – хихикнула собеседница. – Он того и гляди порвётся на ней! Пубертатное чтиво… ты ж должен был уже вырасти из этого.
Юноша почувствовал укол злости.
– Ты почитай, прежде чем судить.
– Читала, – последовал ответ. – Далеко не продвинулась – сплошь мизогиния и пафос. Да к тому же с третьей книжки сюжет повторя…
– Погоди-погоди! Мизо-что? – Ян никогда не стеснялся притормозить беседу, если слышал незнакомое слово.
– Мизогиния. Женоненавистничество, – без всякой издёвки сказала Лена; в конце концов, она не знала многого, что знал он. – Причём такое… незрелое. Типа: «Вот я – боевая подруга, а потом вдруг сразу злая глупая стерва!»
Джесс со стены прислушивалась к разговору, едва заметно покачивая бёдрами. Ян ощутил безотчётный порыв защитить её.
