– Я не против чая.
Ее квартира была очень просторной и уютной. Но больше всего мне приглянулась кухня. Кроме кухонных принадлежностей, здесь было много зеленных растений. Будто бы хозяйка хотела создать в этом помещении свой маленький зеленый садик.
Она налила мне горячий чай и села напротив меня. Передо мной стоял маленький круглый белый столик, на который Эмес облокотилась. Я мог видеть комнату, которая находилась напротив кухни. На стене этой комнаты обнаружил большое скопление картин, помещенных в деревянные кофейные рамки.
– Вы фотограф?
Сделал я такой вывод, глядя на изображения.
– Нет, я никогда не бывала в тех местах, где сделаны эти фотографии. Но всегда мечтала побывать. К сожалению, это невозможно.
Как бог, я мог с легкостью узнать ее. Но не осмелился. Мы еще долго разговаривали на различные темы. Мне было с ней легко. Временами, мне казалось, что я до сих пор нахожусь на спутнике Квартагона, а Око создало для меня не только очаровательную собеседницу, но и собственную реальность. Я отдергивал себя от этой ужасной мысли. Хотя, запутавшись в происходящем, уже ничему не мог верить. Даже себе.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА ПЕРВАЯ. ОМУТ
Когда в окна дома незаметно проникла ночь и смело поселилась в самых темных уголках квартиры, Эмес перешла ко сну. Она знала, что я ушел. Но, не сочтите меня за маньяка, я все это время присматривал за ней. Мне было по нраву смотреть, как она двигается, как изящно перебирает пальцами. Ее каштановые, отдающие пепельным оттенком кудрявые волосы, пахли малиной. Тонкая длинная шея, которая была создана для ласк, пухлые алые уста ждали поцелуев, и кожа, жаждущая прикосновений.
Я проник в ее комнату, когда она уже спала. Так, как я обладал чудом своей матери, я подарил ей парочку чудесных снов, чтобы она не проснулась. Когда я снова рассмотрел ее лицо, на котором играло лунное сияние, мне захотелось узнать ее ближе. Но я не хотел знать все о ней. Хотел оставить тайну. Для себя.
Слегка коснувшись ее души, я узнал, что так гнетет ее, от чего порой на ее лице возникает печаль, а в глазах выражается тоска. Она больна. Больна неизлечимо. И тут я почувствовал, как меня обожгли раскаленным мечом по спине. Это была моя реальность. И я в некоторой степени был в ответе за ее жизнь.
Еще я узнал, что Эмес работала учительницей. Её пытливый ум был податлив к языкам. Она знала испанский, французский, английский, румынский, немецкий и латынь. К ней приходили люди разных возрастов. Она дарила им знания, а они избавляли ее от одиночества.
