Сама двигаюсь навстречу его напряженному члену и, задев головку влажными складками, двигаю бедрами, то немного наталкиваясь, то отдаляясь.
— Бля… — крепче впивается пальцами в попку. — Не дразни. Дай мне!
— Уверен, что тебе сейчас это нужно?
— В противном случае я сдохну или мои яйца лопнут. Уверен!
— Я хочу видеть твое лицо! — требую.
Глеб замирает, сглатывает шумно.
— Зачем?
— Хочу. И хочу быть сверху!
— Не много ли ты хочешь?
— Считай это прихотью беременной. Мне это нужно.
— Отдать контроль тебе? — догадывается.
— Да. Пожалуйста.
— Хорошо, — соглашается после секундного раздумья.
Глеб разжимает хватку, садится на кровати, опершись спиной об изголовье и притягивает меня резко.
— Вперед. И учти, скакать придется много. Я пиздец какой голодный.
Я тоже, облизываюсь мысленно.
Глаза, привыкшие к темноте, жадно обводят тело Глеба — мускулистое, сложенное пропорционально.
Усевшись на его бедра, расстегиваю рубашку и глажу пальцами выступающие мышцы груди и пресса, осторожно избегая раны и переломанных ребер.
— Давай уже, Анна-Мария, сил нет терпеть… Предложение быть сверху ограничено по времени. Будешь тянуть, сам все сделаю!
— Какой же ты нетерпеливый! Даже полюбоваться не даешь и поласкаться тоже! Только секс нужен.
— Нужен. Как доза наркоману. Потом заласкаешься, обещаю.
Медленно скольжу выше и, приподняв бедра, над головкой его крупного члена, задаю последний вопрос:
— У тебя точно с женой ничего не было?
Мне необходимо прямо сейчас услышать, почувствовать, что он мой.
Только мой.
— Не было и не будет, — обещает.
Почему-то я ему верю.
— Мое обещание быть с тобой работает, только если и ты этого хочешь, — шепчу в его губы.
— Хочу, — проталкивает с судорожным выдохом, притягивает за шею, целуя, нажимает на поясницу.
Вынуждает опуститься резко, насадиться на толстый член единым рывком до самого основания.
Под закрытыми веками вспыхивает звезды. От сильного наслаждения и мучительно-тянущего ощущения, что это только начало.
Глеб перемещает пальцы, стянув их замком на моей заднице.
— Давай, — постанывает в мой рот. — Двигайся…
Врываюсь в его рот языком с глубоким стоном, поднимаюсь совсем немного. Все интимные мышцы напряжены, сведены в судороге сильного желания. Опускаюсь с влажным шлепком.
Ох черт… Я так сильно потекла.
Не помню, чтобы раньше между нами так сильно хлюпало. Однако сейчас, что ни движение, то сочные шлепки, как будто ладонью по воде хлопаю.
Сводит с ума, сжигает остатки разумности до состояния пепла…
