— Ненавижу-у-у-у-у… — всхлипываю. — Ненавижу, когда ты так делаешь?
— Так? — водит длинными пальцами вокруг увлажненного входа. — Или так?
Жестко и быстро начинает долбить меня двумя пальцами, вызывая неконтролируемый жар и нарастание мощной волны удовольствия.
— Всё вместе! Ненавижу тебя, гад!
— А по реакции не скажешь…
Нарочно медленно скользит языком между грудей и так же медленно двигает пальцами в глубине. Я сама начинаю извиваться, насаживаясь на его ладонь.
Запускаю пальцы в ткань рубашки.
— Остановиться? — спрашивает.
— Да! — кричу вслух. — Остановись…
Бекетов медленно разжимает объятия. Еще не прекращает меня держать и властно трогать всюду, а мне уже холодно
С ним невозможно жарко, а без него — ужасно холодно.
В наших отношениях нет полутонов.
Мы словно находимся в бесконечном падении, когда вместе.
Порознь — подобно смерти.
— Значит, остановиться? — уточняет.
— Да.
— Как скажешь, — говорит безразлично. — Желание дамы — закон.
— Да-да… Закон, все верно, — говорю дрожащим голосом, пытаясь не разреветься от сильных эмоций.
Они буквально выворачивают душу наизнанку, рвут в клочки сердце.
— Как же хорошо, что мне плевать на законы!
Бекетов резким рывком переворачивает меня на другую сторону и запирает всего одной рукой, прижимая к телу.
Второй справляется со своими брюками и бельем, сдергивает их вниз и… приставляет головку члена туда, где целый потоп.
Содрогаюсь от желания двинуться ему навстречу.
— Или поднимемся выше? — рассуждает вслух, передвинув головку члена к моей попке.
— Стой! — запускаю ногти в кожу его запястья.
— Ты меня хочешь. Я тебя тоже хочу.
— Ты едва живой, Глеб! — пытаюсь быть благоразумной. — Тебе нужно отдохнуть.
— Мы уже три часа спим, Проблемная. Мне достаточно. И неужели ты думаешь, что я зря закидывался обезболивающими? Я рассчитывал на кое-то подобное. — целует шею взасос, двигается ритмичнее.
Он офигеть, как сильно меня хочет.
Его член — большой, длинный, напряженный…
Желанный. Во рту выделяется слюна
Я очень сильно хочу, но… не собираюсь отдаваться ему по первому же сигналу.
Глебу слишком легко досталась и моя любовь, и прощение — тоже, чего греха таить.
Я до ужаса не злопамятная и не могу долго хранить обиды.
В глубине души я Бекетову простила многое, но не хочу показывать это.
— Я хочу знать все, что с тобой было за время нашей разлуки. Подробности о твоем договорном браке мне тоже необходимы! — требую.
— Поговорим позднее. Сейчас я хочу говорить иначе.
Бекетов снова тянется ко мне пальцами, только на этот раз он приводит в беспорядок мою причёску, сняв резинку и распустив локоны.
