Наши действия последовали одновременно. Сначала рыбаки, вставшие на подмостки вала, пусть и на большом для них расстоянии, но всё же смогли добавить сумятицу в стане врага. За ними Иностранный легион на полном ходу въехал как нож в масло в толпу дикарей. И в это же время мы увидели, как с тыла противник был также атакован гайрдами, что, похоже, висели у них «на хвосте» ещё от начала Восточного пути. А дальше пошёл просто разгром. Конные воины, закованные в броню, как и их лошади, длинными мечами секли практически беззащитных бойрдов налево и направо. А вейрды, окончательно потерявшие связь со своими хозяевами и взаимодействие друг с другом, просто бросились назад, в панике и страхе. Разве что пара десятков собак тесной кучкой, прижавшись друг к другу испуганно смотрели на всё это зрелище и стояли на месте. А в центре псиной кучки был Цезарь. После расправы с ойёлом он не участвовал в драке, и, как мне показалось, высматривал вейрдов, брошенных на произвол судьбы их хозяевами, которых отбирал в свой «отряд».
Надо было завершать начатое. Оставив управление когортами на Отто, я, возглавив наших пеших союзников-гайрдов, также перебрался на ту сторону и вскоре мы присоединились к своим конным бойцам, завершая разгром противника. Бойрды, которым удалось остаться в живых, бросились вслед за вейрдами и утикали на восток, в сторону своего леса. Путь им предстоял долгий и голодный. Хоть воды было полно.
Соединившись с отрядом гайрдов, атаковавших бойрдов с тыла, мы поприветствовали друг друга и вместе с их командиром отправились в сторону фургона, одиноко стоявшего между лесом и рекой. Зрелище было не для слабонервных: огромное количество крови и трупов, а на самом фургоне большая бесформенная туша с почти оторванной головой, повисшей на сухожилиях. Цезарь, главный «виновник» такого жёсткого зрелища, даже не смотрел в эту сторону, его больше занимали вейрды, которых он «отобрал» и отвёл от вооружённых людей, как бы понимая, что собаки могут попасть «под горячую руку» и от его «отряда» ничего не останется.
Да, это существо, которое Джастис назвал «ойёлом» было не похоже ни на кого из ранее мной увиденных. Это был непросто «сумоист», а жирный сумоист, вес которого был, наверное, несколько центнеров. Маленькие для такого тела ручки и ножки выглядели нелепо на фоне расплывшейся туши. Голова была также большой, и вроде всё как у гуманоидов: уши, глаза, нос, рот… Вот только всё такое же бесформенное, как и тело. А в глазах застыл ужас. Действительно, страшная смерть, когда тебе, можно сказать живьём, отгрызают голову. Но что поделать? Тут, как говорил один мой хороший знакомый – «кто на кого учился». Ойёл мог каким-то образом убийственно воздействовать на расстоянии на нас, и если бы Цезарь не загрыз его, то хана нам всем было бы точно. Огромная масса атакующих вейрдов просто захлестнула бы всю защиту и всё… Ушли бы в «края вечной охоты». Вопрос был, как Цезарю удалось не только устоять перед ментальным нападением этого страшного существа, но и атаковать его? И почему защита ойёла ничего не предприняла? Их то было много, и все бойрды были вооружены луками. Я уже не говорю про десяток вейрдов, которые толпой могли бы растерзать одинокого Цезаря. Но с этим позже будем разбираться.
