Вернувшись от Джастиса, мы с Виктором ещё долго «чесали репу» по поводу, что можно сделать для ускорения процесса изготовления и когда мои заказы будут выполнены.
Но кроме арбалетов меня интересовал и другой вопрос – наследие Благоева, поэтому на следующий день я отправился к Шмидту, не желая «светить» эту информацию у нас на базе.
Брайан был удивлён моему приходу, но не подал виду. После обмена нейтральными новостями я перешёл к интересующей меня теме.
– Шмидт, и ещё один вопрос. Я бы даже сказал – нескромный вопрос. Что тебе известно о «наследии» Благоева? Ты о нём как-то упоминал в контексте того, что, мол, он, будучи членом Управы Балканского треугольника, пострадал за какие-то свои идеи… Можешь рассказать что-нибудь более подробно об этой истории?
Шмидт, явно не ожидавший такого поворота в разговоре, примолк на какое-то время, а потом спросил:
– Если ты задаёшь этот вопрос, то ведь явно не из простого любопытства? Не так ли?
– Наверно да.
– И, скорее всего, ты уже что-то знаешь про это «наследие» или про «наследников»?
– А что, и в этой истории и «наследники» есть? – пришла очередь удивиться уже мне.
– Макс, в тебе за километр видно, что ты русский. Только у вас в России тема наследства не является животрепещущей, так как после смерти индивидуума всё шло в горнило «пролетарской революции», либо у него просто ничего за душой не было, кроме «своих цепей». Кажется, так сказал ваш идеолог Маркс?
– Вообще то он не наш, а ваш. Чистый немец, любивший выпить и погулять. Но давай оставим эти американские клише. Всё равно в ваших звёздно-полосатых мозгах нет ничего правдивого о России, только фейки, вставленные в черепные коробки американских граждан брехливыми СМИ, купленными на корню за «длинный доллар». Я могу тоже много чего «хорошего» рассказать о вашем дяде Сэме, о чём вы даже не догадываетесь. Но не хочу этого делать, так как прилично воспитан. Не то что некоторые говорливые янки, – и предвосхищая возмущение Шмидта тут же повторил свой вопрос. – Так что там про «наследие» и «наследников» Благоева? Давай колись! – Но, блин, не удержался и вставил русского шпиляка в американскую душонку, – а то я с тебя ещё за Аляску не спросил!
Похоже, про Аляску я напрасно вспомнил, так как Шмидт, этот обычно невозмутимый и спокойный янки, представляющий интересы Американской оккупационной зоны на всех высоких встречах, и сидящий там, как правило, с надутыми щеками и излучающий всю свою звёздно-полосатую значимость и величие, резко поменялся и ядовито спросил:
