- Так точно, капитан Эдельштейн, Джон Линч, - сказал он, стоя в дверном проеме.
- Эдельсон.
"Чудесно! - подумал Линч. - Приглашен для особого задания и начал с того, что перепутал фамилию этого малого. Но попробуй запомнить эти еврейские
- 4
фамилии!"
- Извините, капитан. Могу поклясться, что мне сказали "Эдельштейн".
- Я не удивляюсь, - сказал Эдельсон, - что у вашего шефа такая полиция.
Все в Эдельсоне было маленьким, аккуратным, опрятным, каким-то уменьшенным. И еще он был смертельно уставшим. Костлявые руки, тонкие пальцы, в которых капитан крутил сигаретную пачку. Узкие грудь и плечи, лицо такое высохшее, что Линч, казалось, мог видеть под кожей череп. Редкие и седеющие волосы.
"Букашка, - подумал Линч, - но букашка в чине."
Джон не мог наверняка определить его возраст. Пятьдесят, может быть, пятьдесят пять. В евреях он с трудом разбирался.
Эдельсон выглядел крайне официальным. В мундире, застегнутом на все пуговицы, и ровно висевшем галстуке. Если бы не его пронзительный взгляд, то Джон решил бы, что он больше похож на больного туберкулезом раввина, чем на капитана полиции.
"Осторожно, - подумал Линч, - у них особое чутье."
- Ну, Линч?
- Да, капитан?
- Входите, присаживайтесь. У меня есть одна работенка.
Здесь Линч осознал, что Эдельсон пристально рассматривает его. Он быстро пошел к стулу с прямой спинкой, стоявшему возле письменного стола капитана.
- И, конечно, закройте за собой дверь, - подсказал Эдельсон.
Линч вернулся. Он опять чувствовал себя школьником, на которого накричал отец Фини. Только на этот раз уже отец Шикарнини. Они оба, он чувствовал это, имеют над ним полную власть, и хотя иногда казалось, что так легче жить, обычно это чертовски его раздражало. У отца Фини хватило власти вышвырнуть Линча из приходской школы. "Тебя держат из милости", напоминали ему при всяком нарушении правил внутреннего распорядка школы "Святое сердце". "Может быть, милосердие и начинается дома, но заканчивается оно здесь", любил повторять отец Фини при полном классе мальчиков, знавших, что он имеет в виду.
"Этот еврейский капитан, - думал Линч, - обладает такой же властью уволить его из полиции."
Линч не мог не думать, что Эдельсон принадлежит к тем людям, кому это нравится. Наверное, с ним самим такое случалось не раз, но теперь сила на его стороне.
Линч осторожно, чтобы не хлопнуть, закрыл дверь, затем проделал обратный путь до стула и сел, ожидая, когда Эдельсон начнет говорить.
