– Что? Почему?
– Ты стал мертвяком! Старейшина сказал пристрелить тебя, если ты появишься!
– Что?! Я не мертвяк! Посмотрите на меня! – закричал Ларк в отчаянье и сделал несколько шагов к укрытию. И почти сразу очередь взрыла песок у самых его ног. Он отшатнулся испуганно и неловко плюхнулся навзничь.
– Вы чего ребята? Это же я! – шептал он чуть не плача. Он сорвал с себя очки, глаза сразу же начало немилосердно разъедать.
– Посмотрите! Я не мертвяк! – закричал он с отчаяньем.
– Слышь, Ларк! Если это действительно ты, уходи отсюда! Мы не хотим тебя убивать! – закричали ему из дота.
– Куда мне идти? Ребята! – Ларк уже не мог понять, слёзы текут у него из-за едкой пыли или из-за чего-то другого.
– Уходи Ларк! – закричали ему из укрытия после небольшой паузы. Ларк сидел сгорбившись в пыли и плакал. Глаза горели огнём, он надел очки, но лучше не стало. Шмыгая носом, Ларк встал, подобрал свой мешок и заковылял прочь. Идти он мог только в сторону диких посёлков, нечего было даже и думать попасть в Оазис. Между тем стало очень жарко, песок раскалился и казалось, плавился под его ногами. Дышать стало тяжело даже через респиратор, глаза его нестерпимо жгло и ему хотелось снять очки и вырвать их пальцами из глазниц. Примерно через час он увидел покосившиеся, погружённые в песок домики дикого посёлка, нашёл навес и сел под ним, когда он садился песок заскрипел под его весом. У него по-прежнему не было нормального снаряжения, но сейчас его глаза так сильно болели, что он даже не думал об этом. Из хижины сразу же выползла какая-то худая женщина в треснувших очках и респираторе и сказала:
– Это мой навес! Здесь нельзя сидеть!
От её визгливого голоса у него разболелась голова, Ларк скривился, покопавшись в мешке, он нашёл кусок вяленого мяса и бросил ей точно собаке. Женщина сразу отстала от него и он смог немного передохнуть. Тяжёлые мысли одолевали его. «Ничего! Буду ждать здесь! Появится кто-нибудь из нашего посёлка, они увидят, что я не мертвяк и меня пустят назад!» – успокаивал он себя. Между тем глаза его продолжали гореть, так плохо ему ещё не было. Ларк поймал себя на том, что как ни странно не испытывает ни чувства голода, ни жажды. Всё же он заставил себе поесть и выпить немного воды. К открытым участкам его потной кожи прилип песок. Он высох превратившись в жёсткую корку, но Ларк не замечал этого. Когда день начал клониться к закату, к женщине под чьим навесом он сидел, пришёл мужчина затрапезного вида. После этого из хижины некоторое время доносились стоны и скрип кровати, потянуло специфическим запахом, от которого Ларка начало мутить. «Мылась бы она хоть иногда!» – думал он с тоской. Почти стемнело и Ларк потерял надежду, что встретит сегодня кого-нибудь из своего посёлка. Привычно похолодало, усилился ветер, он принёс с собой красный песок пустыни, из хижины выглянула женщина, покосилась на него и уползла обратно. Ларк подумал, что если дать ей немного воды, можно будет переночевать под крышей. Как ни странно он не испытывал привычного холода и решил не разбрасываться драгоценной влагой. В мешке нашлось одеяло, оно пахло Шаной, Ларк завернулся в него и впервые с того момента как его изгнали из посёлка, почувствовал себя спокойно. Глаза его престали болеть, он почувствовал что засыпает, прижал к себе покрепче мешок и провалился в сон. Он проснулся когда солнце было уже высоко и ему показалось странным, что он не испытывает дискомфорта вызываемого удушливой жарой. Он конечно чувствовал, что песок раскалился, но почему-то не сильно страдал от этого. Ему вдруг показалось, что очки мешают ему. Ларк снял их и впервые увидел пустыню днём не через защитные стёкла. Как ни странно глаза его не начало привычно щипать. Ларк удивлённо оглядывался вокруг, краски были непривычно яркими. Он услышал шорох у себя за спиной и понял, что это был за противный запах. Он обернулся и вздрогнул от того что увидел. Силуэт женщины обрёл для него теперь красноватый колеблющейся контур. Увидев его лицо женщина вскрикнула и с неожиданной проворностью, которую трудно было от неё ожидать, бросилась бежать по посёлку вереща на всю улицу:
