Ощущение жара, температура… Закусила губу, гадая, а надо ли мне вообще всё это, и услышала ехидный голос Велика:
«Что, струсила? Да это и понятно. Все вы, девчонки, одинаковые. Только чесать языками горазды».
— Вот только не надо брать меня на слабо, — буркнула, снова возвращая взгляд на зеркальную гладь.
«Всё, всё, замолкаю… Твоё решение, твоё тело. Ан нет! Не твоё. Чужое. О котором ты, радость моя, ровным счётом ничего не знаешь. Ха-ха».
Добрая душа.
Как минимум в одном иргил был прав: это тело мне не принадлежало и мне как можно скорее надо из него выбираться. Не в смысле умереть, а в своё вернуться. И если сегодня станет ясно, что следующее испытание я не пройду, мы с девочками попытаемся найти другой способ заполучить корону. Или иной артефакт. Или…
— Передумала? — тихо спросила фрейлина. — Если да, то не настаиваю. Самой всё это не нравится.
— Не передумала. — Я откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза и велела: — Начинай.
Прошло несколько секунд, показавшихся мне невыносимо долгими, и вот пальцы Абель коснулись висков. В нос ударил травяной запах, резкий и неприятный, заставивший поморщиться, и появилось ощущение, будто лицо полили киселём. От висков фрейлина перешла к запястьям: минуту или две втирала в кожу пахучее (и это я ещё деликатно сказала) снадобье, что-то негромко приговаривая, после чего стала подниматься вверх по предплечьям.
Сердце стучало набатом, в горле пересохло, голова кружилась, почти до потери сознания. Я всё ждала, что вспыхну как сухая щепка, почувствую жар во всём теле. Но жара не было. То ли чудо-средство из семейной книги рецептов ещё не подействовало, то ли Дамия действительно была невинна.
Я из последних сил цеплялась за реальность, за осторожные прикосновения пальцев фрейлины, за её невнятный голос. В какой-то момент поняла, что ничего не вижу и совершенно ничего не чувствую. Ни головокружения, ни уж тем более жара. Лишь слышу чьи-то приглушённые всхлипы и шёпот: «Уйдите… Уходите!»
Открыв глаза, едва не свалилась с кресла. Точнее, я была не в кресле, а… в комнате Фенеллы. Принцесса Грасиара выглядела, мягко говоря, странно. Забравшись на подоконник, испуганно размахивала книгой. В глазах ужас, лицо бледнее, чем у покойницы.
— Кыш! Брысь!
Проследив за её взглядом, опустила глаза и поняла, что же так сильно её напугало.
Мамочки!
Комната невесты его темнейшества кишела змеями.
«Всё, я пошла». — Это была первая мысль и, наверное, самая здравая из всех, что посещали меня в последнее время. Ползучих тварей было столько, что от их вида стало тошно. И все они, шипя и скалясь, медленно, но уверенно подползали к ненадёжному укрытию Фенеллы.
