– Матушку я не помню, – всхлипывая, возразила Клэренс. – А вот отец!..
Эдрик, поглядывая в сторону брата и сестры, тесно прильнувших друг к другу, тяжело вздохнул. Он сам страдал при мысли о гибели графа Альрика, которого любил, как родного брата. Но как бы ни было ему горько, Эдрик не мог не признать, что не ожидал от Робина такой силы духа, выдержки и самообладания, как в последние два дня. Отражение атак на Веардрун, плен, рана – молодой лорд держался с таким мужеством, которого едва ли возможно было ожидать от юноши в возрасте Робина. Граф Альрик мог бы гордиться своим наследником. Да он всегда и гордился им, как гордился воспитанником сам Эдрик.
– Давайте поужинаем! – как можно веселее предложил он. – У меня тут есть кое-что!
Он достал из вьюка небольшой сверток. Развернув льняную салфетку, Эдрик разложил на ней хлеб, холодное мясо, ломти мягкого сыра и сходил за водой к роднику, журчавшему неподалеку. Вино он решил беречь. Робин, не ощущавший голода, наконец-то вспомнил, что у него с прошлого утра не было во рту ни крошки. Клэренс поторопилась набить рот сыром. Тиль скромно потянула с салфетки ломтик копченого мяса. Бросив взгляд в сторону других седельных вьюков, Робин посмотрел на Эдрика и вопросительно надломил бровь.
– Деньги, фамильные драгоценности Рочестеров, документы – те, что привез с собой Рэйф, и те, что хранились в тайнике графа Альрика, – пояснил Эдрик. – Еще запас одежды, еды и оружие.
Робин не нашел что сказать в ответ. Эдрик и вправду провел очень деятельную и беспокойную ночь!
– Как ты думаешь, мы могли удержать Веардрун после того, как открылись первые ворота? – задумчиво спросил Робин, решая в уме тактическую задачу.
– Нет, – уверенно заявил Эдрик.
– Могли! – с усмешкой протянул Робин. – Но не удержали. Почему в какой-то момент с внутренней стены перестали стрелять и лить смолу?
– Перестали, когда ворота пали и бой завязался между наружной и внутренней стенами, – ответил Эдрик. – На чьи головы защитники второго кольца стен лили бы смолу и в кого бы стреляли? В соратников с первой стены, вступивших в сражение во внешнем дворе? В меня или в вас?
Взвесив в уме то, что сказал Эдрик, Робин прикусил губу и с досадой стукнул кулаком себя по колену.
– Я допустил ошибку.
– В чем она заключалась? – поинтересовался Эдрик, внимательно глядя на Робина.
– При первом же ударе осадных орудий в ворота следовало подать сигнал отступления защитникам наружной стены, – бесстрастно ответил Робин.
