Мы вернулись к костру и стали подпевать Наде, которая принесла гитару.
– Володя, а ты какие песни любишь? – неожиданно спросила она Володю Один, усевшегося с ней рядом.
– Не знаю… – пожал плечами он. – А ты?
– Вот те, которые пою… – она улыбнулась, о чём-то вспомнив. – А тебе они нравятся?
– И песни, и исполнительница… – тихо для себя произнёс он.
Похоже, она услыхала его слова и улыбнулась. Все начали расходиться.
– Думаю, пора нам и честь знать… – хитро улыбаясь, произнесла Пашка, откланявшись всем и направляясь к своей палатке.
– Да, завтра рано вставать… – вторит ей Аня, подхватив её игру.
– Что-то спать захотелось… – зевая картинно, говорю и я.
О чём говорили Надя и Володя Один не знаю: уснул почти мгновенно.
Утром встал рано. У костра сидел Володя, пошаривая в углях длинной палкой, а на его плече лежала голова Нади. Мне даже показалось, что он не дышит, чтобы не разбудить её.
Я тихо прокрался к реке, по которой стелился туман, но стоило показаться из-за утёсов первым лучам солнышка, как туман, разрезаемый ими на части, начал исчезать.
На плоту сидел с удочкой Григорич, а в ведёрке уже плескались два небольших ленка. Приложив палец к губам, он показал на место рядом с ним, и тут же подсёк ещё одного. Я замер и забыл про то, зачем пришёл. Тихонько прокравшись на плот, сел рядышком с лоцманом, наблюдая за клёвом и забыв всё на свете.
Так и сидели мы с ним, пока Света и Наташа не забрякали посудой, подходя к берегу.
– Григорич, рыбка есть?! – и Света моментально оценила обстановку по заговорщической улыбке лоцмана. – Наташ, делаем уху, Григорич наловил рыбы!
Вся рыба тут же перекочевала в ведро Наташи.
Между тем клёв постепенно начал стихать и удовольствие от ныряния поплавка стало редким. Я умылся, побрился и пошёл в палатку, ощущая сильную озабоченность чем-то нехорошим.
Все ели уху и нахваливали Свету и Наташу, которые тут же показывали на Григорича. Мне уха тоже понравилась и настроение само собой поднялось.
Мы плыли уже четыре часа, и ничто не предвещало опасности, однако, чувство насторожённости, овладевшее мной с утра, так и не прошло. Плот мерно и не спеша плыл по реке до тех пор, пока справа не показался утёс, нависший над рекой как спящий великан. В этом месте река делала поворот, и ход плота заметно увеличился. Почему-то сердце моё нервно застучало, а в голову пришла мысль, что я где-то это месте уже видел.
Удар разогнавшегося плота о валун был неожиданным и сильным. Как на грех, Пашка решила показать Ане что-то из своего рюкзака и приподнялась со своего места на краю плота. Удар плота о подводный камень, и Пашка оказалась в воде!
