Шипели молнии и журчало пламя.
Изображение размывалось сильнее и сильнее. В какой-то момент все переменилось. Я уже не на улице, а в стенах фургончика, куда меня принес Элиас.
Меня опустили. Наверное, меня положили на диван.
– Я буду с тобой, они там справятся. Эмили, ты как?
Но у меня не было сил даже на то, чтобы произнести хоть звук.
– Ты можешь моргнуть, если слышишь меня?
Я даже моргнуть не могла.
– Ничего, держись… все будет хорошо. Ты придешь в норму.
А потом голос с улицы:
– Элиас! Нам нужна помощь!
Врагов слишком много!
– Ох, черт! Надо идти…
Элиас вынужденно оставил меня одну, а сам отправился на помощь остальным.
Единственное, на что я сейчас оказалась способна, так это всего лишь один раз закрыть глаза и провалиться в сон.
Глава 14. Братство Милосердия
Взревело пламя.
Зашипели искры.
Поток черного огня врезался в нее, и эту женщину, принявшую форму, ту, которая мгновением назад призналась мне в страшном, испепелило на месте.
От Пандемонии де ла Сии остались лишь зола и пепел.
Я могла ему помешать… если бы оказалась сейчас на своем месте тогда, несколько дней назад, на той злосчастной крыше в Районе Пегаса. Я смогла бы принять форму и остановить Ван Альго де Кристеллера…
Я смогла бы…
– Прости меня, Эмили, – сказала она мне перед тем, как исчезнуть из мира навсегда, – прости меня…
Все ее действия по отношению ко мне, все ее теплые слова и проявления заботы – искупление вины за тот грех, что она совершила девятнадцать лет назад, когда воспользовалась моей родной матерью, словно щитом, чтобы у нее появился шанс пленить своего ненавистного обезумевшего братца.
– Он обещал сестре, что станцует на ее костях, – рассказала нам Гея.
Я слышала голос моего врага:
– Пандемония! Я обещаю тебе, сестрица, что когда-нибудь… я станцую на твоих костях!
А потом он исчез и сбежал к ней… в мир демонов.
Клонд-Альда де Мор'Лиа Бореалис. Она же Хела.
Она пленила меня в подземелье своего особняка. Она мучила меня. Она рассказывала мне то, что я не должна знать.
– Все началось из-за тебя, Эмили Мерседес, – говорила она мне, когда я, обездвиженная, висела над полом, – из-за тебя и твоей поганой мамочки! Она не хотела слушать нас. Она считала себя сильнее нас. И это послужило причиной раздора между нашими семьями.
Моя мать надрала этой ящерице жопу!
Моя мать испепелила эту мерзкую тварь. Моя мать обратила эту поганую потаскуху ада в ничто.
– Ты не тронешь МОЮ дочь! – кричала она (возможно). – И никто мне не помешает родить МОЕГО ребенка! Уходи прочь из моего дома, Хела! Уходи и не возвращайся!
