Когда мы вернулись домой, Отто вышел в сад и начал сосредоточенно возиться с розами, прикрытыми соломой на зиму, – ведь уже была поздняя осень. Я вышла на веранду и позвала его ужинать, оно подошел и сказал мне с грустью: «Когда мы переезжали, нам следовало бы забрать с собой все наши розы, теперь мне так их жалко. Да и смородиновые кусты, которые едва подросли».
Да, не бог весть уж каким был наш первый дом, но мы любили его. Когда-то он был всего-навсего кучерской. А может, имел какое-то другое хозяйственное назначение, пока к нему не пристроили деревянную веранду. Тупик, на которой одной стороной он выходил, Отто прозвал «слепой кишкой». Сплетаясь между собой, густые кроны садовых деревьев образовывали здесь своеобразную арку или галерею; в осеннюю непогоду дорога здесь превращалась в непролазную жижу. Дети возвращались с прогулки, перемазавшись, как поросята, но у меня недоставало духу бранить их. Порой мне самой хотелось вновь стать малышкой и печь куличики из черной липкой грязи, а потом продавать их, стоя за прилавком-дощечкой, положенной на два кирпича.
А каких только безделиц не приносил домой Отто, желая украсить наше жилье! Сейчас мне сдается, что многие из них были достаточно безвкусны – все эти вазочки, подставочки, но я видела только то, что Отто был трогательно изобретательным, изо всех сил стараясь доставить мне удовольствие, украшая наш дом, которым он так гордился. Он любил вставать рано, и пока я одевалась, успевал сходить в сад и посмотреть, какие из роз распустились за ночь, или надергать редиски к завтраку.
Он был ужасно ребячливым. Во время нашей помолвки он так старался скрыть это, так боялся показаться наивным или провинциальным, но когда мы поженились, он перестал стесняться этого: ведь я уже не могла скрывать, насколько влюблена в него, и он стал бравировать своей ребячливостью. У него появилась склонность говорить не совсем приличные вещи, но всегда таким невинным мальчишеским тоном. Он любил, к примеру, порассуждать о том, какое неприличное имя у нашей горничной – Олерина, фи! – Олерина-Урина – ведь это навевает на мысли о моче.
Он от души потешался над теми историями из школьной жизни, которые я ему рассказывала. В одно из воскресений весь мой класс пришел к нам в гости пить шоколад. Отто оказался на редкость гостеприимным хозяином, он от души развлекал девочек, и все девятнадцать просто ошалели от веселья. С того времени весь класс влюбился в «папочку нашей фрекен». Мы тогда были женаты второй год, а Эйнару было всего несколько месяцев.
