– Да он очень поздно начал разговаривать, – до пяти лет его речь была похожа на мычание, – поэтому к нему и пристало, как банный лист, это прозвище. Уже тогда он в затяжку курил, – а я не мог… кашлять всегда начинал… Короче, дядя Петя, стащил я у деда две пачки «Севера», залезли мы с Вовой «му-му» в сад, – и договорились выкурить сразу каждый по пачке. Но где-то после третьей – четвертой смотрю, он свои наполовину не докуривает, и как-то на меня странно поглядывает; а у него самого зрачки расширились, и то к переносице оба сдвигаются, то – в разные стороны смотрят, один влево, другой – вправо. Я испугался, хотел встать… последнее, что помню, – земля у меня там оказалась, где небо должно быть, – вверх тормашками… Я покатился по земле, и пополз на четвереньках. Как очутился дома, – а надо было перейти через дорогу, – не помню. Сколько спал – тоже не помню. Бабушка Нюра меня даже молоком отпаивала. Но с тех пор у меня просто нет никакого желания курить, даже когда друзья закуривают и мне предлагают…
– Ну, значит, что Бог ни делает, – все к лучшему… Я, вот, думаю иногда, Коля: человек – это загадка во всем… – Листовой посмотрел влево куда-то вдаль, где за левадами на угрюмых буграх нестройными плешинами темнели заросли чилиги. – Например, человек гордится своим уникальным разумом, осознавая свое предназначение вершины эволюции… – знаешь, что такое «эволюция»? – спросил фельдшер.
Колька в ответ смущенно замотал головой; ему сначала показалось, что это, наверное, имеет отношение к «революции», – но, поскольку, был не уверен, и имел однажды печальный опыт с буржуазией и рабочим классом (хорошо, что его тогда не послали на районный конкурс чтецов), то промолчал.
– Это как бы ход развития всей земной природы, – продолжал фельдшер. – И вот, Коля, нет на земле более умного, чем человек существа, – способного быть совестливым, любить, строить машины, создавать шедевры архитектуры и искусства; и он, человек, теперь даже умудряется летать в космос. Но давай взглянем на такого дикого зверя как, скажем, медведица: сколько в ней терпения к своим чадам! Они могут ползать по ней, полусонной, игриво хватать ее за морду, царапать лапками ее нос, уши, – но она и виду не подаст, глазом не поведет, – будет терпеливо сносить эти шаловливые выходки своих отпрысков, доставляющие ей очевидные неудобства. А, вот, людям почему-то не всегда хватает терпения, чтобы таким же образом, как неразумные дикие звери, быть терпеливым и снисходительным к детям, – в том числе своим… И вряд ли мы на данном этапе развития нашего сознания поймем – почему так происходит?.. Как сказал Гете, вложив эти слова в уста главного героя своего романа «Страдания юного Вертера»: «мы от нашей образованности потеряли облик человеческий»…
