– Нет, – едва слышно проговорила Шош.
– Во время беседы мне необходимо видеть лицо Шошаны, – заметил Даниэль.
– Шош, подними накидку! – произнес Иоаким.
– Я постараюсь быть кратким в своих вопросах и рассчитываю на ясные ответы, – обратился Даниэль к Шош, – это поможет сократить время неприятного испытания.
– Мы слушаем, – сказал Иоаким.
– Шошана! Судьи Тевель и Юваль заявили, что выследили тебя в момент свершения тобою акта измены законному супругу Иоакиму. Верно ли это?
– О, нет, нет, нет! – с горячностью громко прокричала Шош, и обильные слезы оросили нежные щеки.
– Разумеется, это ложь! В лучшем случае – ошибка, – не удержался от восклицания Иоаким.
– Судьи утверждают, что видели тебя в полночный час с чужим мужчиной. Случалось ли тебе покидать стены дома в столь позднее время? – спросил Даниэль.
– Никогда! – сквозь слезы гневно воскликнула Шош.
– Иными словами, Шошана, ты считаешь обвинение Тевеля и Юваля ложным? – продолжал неугомонный дознаватель.
– Меня оговорили! – решительно заявила Шош.
– Так оно и есть! – вновь вмешался Иоаким, – не лучше ли попытаться выяснить, для чего нашим почтенным судьям понадобилась клевета?
– Благодарю тебя, Иоаким, за помощь советом, – стараясь скрыть раздражение, заметил Даниэль, – и впрямь, Шошана, приходила ли тебе на ум какая-либо догадка о причине нечестного, по вашему с мужем мнению, поступка Тевеля и Юваля?
Этот вопрос произвел необычайно сильное действие на Шош. Бедная женщина вспыхнула и залилась краской, высохшие было слезы вновь заблестели на глазах, она горько заплакала, закрыла лицо ладонями, низко опустила голову, и тело ее затрепетало от неистовых рыданий. Даниэль отвел взгляд, дожидаясь окончания бури.
– Успокойся, бедненькая, – обнял Иоаким жену за плечи и бросил суровый взгляд в сторону Даниэля.
– Я думаю, Шошане не повредит глоток-другой свежей воды! – заметил Даниэль.
– Благодарю, тебя, Даниэль, за помощь советом, – едва сдерживая досаду, процедил сквозь зубы Иоаким, и сам подал жене стакан.
– Я жду ответа на мой вопрос, – настаивал Даниэль, заметив, что Шош затихла.
– Я не могу говорить, мне стыдно! – прошептала Шош и ударилась в слезы с новой силой.
– Тебе стыдно? – вскричал Иоаким, – что это значит? Я встревожен! Будь добра, Шош, отвечай расследователю!
– В полуденную жару я со служанками выхожу в сад, – сквозь плач лепетала Шош, – они помогают мне раздеться, и я окунаюсь в прохладную воду нашего озерка. Девушки держат в руках полотнища, огораживая меня со всех сторон…
