— Я отошел, чтобы разобраться со скандалом, который затеяли оборотни на другом конце зала, — проговорил Яр. — Маг подловил единственный момент, когда М… хм, сьерра Миарет осталась одна.
— Возможно, маг этот инцидент сам спровоцировал, — добавил Лесс, — ссора разгорелась абсолютно на пустом месте.
— Присовокупим к делу, в качестве предположения, — заключил ди’Эдер и кивнул мне, чтобы я продолжала.
— Он принял облик Лессли, — сказала я. Все потрясенно уставились на меня, у друзей просто челюсти отпали. — Я ничего подобного не ждала, потому не усомнилась, что это именно мой друг. Но кое-что показалось непонятным, я это невольно отметила. Например, то, что Лессли почему-то стал ниже ростом и руки у него без мозолей. Я отнесла эти странности к недостатку освещения — там мигали разноцветные огни, было полутемно.
— Значит, предположение верно. Маг следил за сьеррой с самого начала. Скорей всего узнал, но есть вероятность, что она привлекла его своей яркостью, ведь первый вальс сделал ее королевой бала, — лицо ди’Эдера как-то странно исказилось (вероятно, в усмешке).
— Что было дальше? — поторопил меня принц.
— Незнакомец сказал, что я им подхожу из-за капли драконьей крови, которая течет во мне. Я очень плохо помню его слова… как в тумане.
— Хм, драконы в роду твой матери были много поколений назад. Что за глупости… — герцог Оленрадэ даже фыркнул.
Принц и дознаватель молча смерили меня задумчивыми взглядами. Смущенная их пристальным вниманием, я продолжила: — Маг взял меня за руку. — Я приподняла забинтованную кисть. — Вернее, обхватил запястье пальцами, которые показались ледяными. А потом обнаружилось, что он надел мне браслет — очень странный, из тусклого темного металла, покрытый какими-то рунами. Я уже видела такой…
— Мощный артефакт с заклятьем, похожим на «Слепое подчинение» из менталистики. Магия крови — запрещена к применению во всех государствах Андора, — прокомментировал для протокола ди’Эдер. — Продолжайте, пожалуйста, сьерра, где вы такой видели?
И я рассказала о несчастной Берне и об ощущениях, которые сама испытала, когда оказалась пленницей страшного мага. Говорить спокойно о том кошмаре я, конечно, не могла, но взяла себя в руки и, хотя голос дрожал, все же не скатилась в слезы и в истерику. Поведала, как молила в душе, чтобы друзья удерживали меня, и какое отчаяние накрыло, когда они на время позволили мне следовать приказу мага.
— Значит, вы все сознавали, но тело не слушалось и не чувствовало ни холода, ни боли?
