Хорошая новость – Венера действительно ушла по своей воле. Плохая… Найти ее будет сложно даже несмотря на ограниченное пространство поисков. Куда вообще может пропасть с острова одна маленькая, но очень ценная волчица?
– Мы нашли одежду, – из чащи вышли еще двое вервольфов с одеждой и обувью Венеры. – Она ее сбросила.
– Она перекинулась, – подтвердил Рамон и заметил потрясенные лица Хавьера и остальных. – То есть, хотите сказать, что вы искали на камерах девушку, но не додумались высматривать волчицу? Предки, Харьер, она же не Мишель. Венера волчица.
Их можно было понять: долгие годы вервольфы следили за человеком, но и мозги тоже нужно включать.
Безопасники бросились работать, наконец-то действительно работать, и так накосячили по полной. Только спустя десять минут ему притащили запись сектора, где маленькая серая волчица все-таки попала на камеру. Достаточно далеко и достаточно давно, но у них была зацепка.
– Поднять в воздух вертолеты? – поинтересовался Хавьер, а Рамон поморщился, как от зубной боли, если бы последняя его когда-либо беспокоила.
– И напугать ее? – верховный сбросил туфли и принялся раздеваться. Хочешь сделать хорошо – сделай сам. – Следите за камерами. Чтобы никаких незваных гостей.
Одежда упала к его ногам бесформенной тряпкой, и Рамон шагнул в лес уже зверем. Шагнул и тут же сорвался на бег, обращаясь к тонкой хрупкой нити, что связывала его звериную часть с волчицей. Он все время блокировал ее, сдерживал, но сейчас наоборот отпустил себя и спустя мгновение услышал слабый отклик.
Этого было достаточно, и он ринулся вперед.
Венера
Как все волки, я любила бегать в лесу. Быть ближе к природе. Но сегодня мне это было не просто важно – жизненно необходимо. Я чувствовала себя снова в клетке, зажатой в тисках капкана. Мне не хватало воздуха, прутья моей тюрьмы будто сдвигались, и хотелось почувствовать хотя бы тень свободы. Хоть бы на несколько минут забыть обо всем. И я побежала. Вернее, убежала.
Из особняка Рамона.
От того, кто посадил меня в клетку.
Под лапами хрустели сухие листья, тропический лес отличался от родного хвойного. Он был более громким: в Легории тоже пели птицы, но здесь они словно пытались друг друга перекричать, заводя каждая свою песню и соперничая со стрекотом многочисленных насекомых и далеким, но слышным для чувствительного волчьего слуха гулом океана.
Бег всегда помогал мне расслабиться, он был моей медитацией задолго до того, как я попала на терапию к Хелен. Психолог только подтвердила, что с помощью бега моя психика защищалась от стресса. Лучший рецепт – перекинуться и бежать куда глаза глядят. Но на этот раз что-то пошло не так.
