– Нет, – отрезает он. – Чтобы убедиться, что ты такая же как все.
Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не перекинуться в волчицу и не наброситься на него. На этот раз исключительно с желанием вцепиться в горло.
Вместо этого я поднимаюсь, расправляю плечи и смотрю ему прямо в глаза.
– Нет, не такая, Рамон. Я другая. Я единственная. Я твоя истинная.
– Это настолько редкое явление, – он усмехается краем губ, – что даже звучит смешно.
– Тогда считайте вам повезло, верховный старейшина. Вы сорвали джекпот, и до конца жизни меня не забудете. В каждой женщине будете видеть исключительно меня.
Он снова перехватывает меня, будто какую-то куклу, но на этот раз я рычу и вырываюсь. За что вервольф встряхивает меня, хватает за подбородок и заставляет запрокинуть голову.
– Мечтай, – цедит он.
Мои губы по-прежнему горят, но в душе снова все черно. Находиться к нему так близко абсолютно невыносимо, поэтому я иду с собой на компромисс:
– Пусти, – прошу я. – Ты во всем убедился, так отпусти.
А он уже склоняется надо мной, по-звериному вдыхает запах возле моей шеи.
– Твой аромат. Он изменился.
Мое сердце падает в пятки. Я хочу сказать, что он ошибается, но не могу произнести ни слова. Страх и только страх неожиданно сковывает меня. А изумление в его взгляде уже сменяется догадкой.
– Ты носишь волчонка. Моего волчонка.
В его глазах вспыхивает нечто пострашнее ярости зверя.
– Ты хотела спрятать его от меня.
Он меня запер.
Он. Меня. Запер!
Закрыл в этом злосчастном номере и ушел, не забыв оставить охрану на входе. Я слышала, чувствовала их за дверью, через которую пришла. Вторые двери вели лишь на огибающий номер балкон. Летать я не умела ни в человеческом, ни в волчьем обличии, поэтому просто постояла, рассматривая хмурые тучи Крайтона и пытаясь выровнять дыхание.
Если честно, в первую минуту, я думала, Рамон просто свернет мне шею. Его взгляд пожелтел, по лицу и кистям потекла трансформация, почти превращая мужчину в зверя. Ногти вытянулись в когти, царапая кожу, когда я дернулась. Запах моей крови, кажется, окончательно привел его в бешенство, потому что верховный отодвинул меня от себя. Лишившись опоры, я снова оказалась сидящей на диване – у меня просто подкосились ноги.
– Не вздумай навредить себе и ребенку, – прорычал он, глядя мне в глаза.
Навредить? Это он о чем? А осознав, о чем, я задохнулась от злости.
– Да как тебе такое в голову пришло?!
– Рад, что мы друг друга поняли.
Рамон развернулся и направился к двери. То, что он действительно уходит, дошло до меня только когда пиликнула блокировка замка. Я рванула следом, успела услышать:
