Подобную клятву приносили своему альфе все члены стаи. Клятвой это называли не просто так, она связывала вервольфа с вожаком на ментальном уровне. То, кто ее давал, не мог нанести вред альфе, его паре или детям, солгать, предать словом или делом. Если же такое происходило, клятва начинала выжигать сознание. Вервольф испытывал такую боль, что либо сходил с ума, либо погибал. По сути, он наказывал самого себя.
Но новой клятвы я боялась не поэтому.
Я не хотела снова стать бесправной, в чем честно ему призналась.
– Венера, клятва защищает не только альфу от измены. Она защищает каждого в моей стае. Только так я смогу защитить тебя. От любой угрозы извне.
– Вы поклянетесь, что не прогоните меня? Не станете ничего делать против моей воли?
Учитывая, что уже две стаи отказались от меня, этот вопрос был для меня очень важным.
– Клятва альфы, – серьезно заявил тогда Доминик. – Но все нужно сделать по правилам.
Как сейчас помнила свои эмоции, когда выходила из его кабинета. Меню вся трясло: от нервов, что посмела диктовать Экроту условия, и от радости, что я снова буду в стае. В стае, которая останется моей навсегда.
Я в это верила. Я верила Доминику. Возможно, поэтому после Хелен поехала к ним с Чарли.
Только так я могла поговорить с альфой, устроившему себе отпуск в честь рождения сына. Сейчас счастливое семейство обитало в городском особняке, поближе к цивилизации и, на всякий случай, к доктору. Несмотря на то, что роды прошли хорошо, Доминик предпочел перестраховаться. Выносить сына альфы – непростая задача, особенно если ты человек. Я волчица, мне проще.
Наверное.
– Ви? – навстречу мне вышла Шарлин. Такая по-домашнему уютная в сером халате мужа, подол которого шлейфом волочился за ней. – Ты разве сегодня должна была приехать? У меня все дни в голове перепутались.
– Нет-нет, я не планировала. Есть вопрос к Доминику. Можно?
– Конечно, – кивает Чарли, и я иду за ней на кухню.
Как и дом, кухня Экротов большая и современная, с П-образным столом, с разнообразной встроенной техникой, серым камнем и прозрачной стеной с видом на море. Сейчас море не видно, в стекле отображается хаос: везде мука, какао и ошметки крема, а запах горелого смешивается с ароматом сваренного кофе. Посреди всего этого «великолепия» стоит Доминик в джинсах и замешивает тесто, а из колонок доносятся ястребиные крики. Причуда Экрота-младшего, который в настоящий момент сладенько спит в специальном кресле-качалке.
– Здравствуй, Венера.
