– Слышь, пижон, – Дима снова заговорил тем самым любяще-остротным тоном, – Только костюмчик сразу переодень. У нас теперь оружие есть, которое может этого польского беса грохнуть. Вдруг почует и первый нападет, пока ты свои «фануччи» на «брезентуччи» меняешь.
– Хорошо.
– И чудо-ножик мне отдай, – Дима протянул руку.
– Это еще зачем? Сам справлюсь.
– Справится он. Ты сдурел? Сколько времени с последнего ранения прошло? Неделя? Полторы? Да ты как уж весь извертелся, пока мы на Соловки обратно ездили. Давай сюда нож. Хрен тебе, а не геройства. Тылы прикрывать будешь, – Дима немного помолчал и добавил, – Охранять машину.
– Дима! Да это ты походу сдурел! – Вова был близок к ярости, – Я понимаю нож забрать и атаковать. Да, возможно, погорячился. Но оставлять меня в машине, как школьника. Ты охренел? Я что, калека? С тобой пойду. Тесак свой мне отдашь. Ты в тот раз очень ловко им отпор ичетику дал.
– Ладно, хрен с тобой. Если что, еще раз вытащим, тьфу-тьфу, конечно. Но если я из-за тебя превращусь в груду рваного мяса, я к тебе по ночам приходить буду. И материть. И морду бить. Каждую ночь.
Ребята расхохотались, пожали друг другу руки и обнялись. Вова пошел переодеваться в «Горку», а Дима – прогревать машину.
***
Все тот же архангельский лес. Все те же полупритоптанные тропинки. И двое мужчин осторожно идут по ним с ножами наизготовку. Сегодня они попытаются завершить начатое поневоле почти двести лет назад истребление зла. А тот, кто стал целью ребят, был истинным злом что при жизни, что после. Все тот же огромный дуб. Пришли. Приготовились. Подробно расспросив Сергея, пострадавшего от ичетика в числе первых, а также детально вспомнив свою прошлую неудачную вылазку, ребята выявили закономерность. Нечисть нападает только с одной стороны. Сегодня там встал Дима с булатным ножом. Много раз он стоял в засаде на всякого рода тварей, поэтому привык не нервничать и все делал «на автомате». Но сегодня – особый случай. Его прикрывал человек, не совсем хорошо поправившийся после ранений. К тому же не было гарантии, что булатный нож старца убьет нечистого. Все тот же свист. Так. Время думать закончилось. Дима напрягся и перехватил нож поудобнее. Его примеру последовал Володя. А вот и сам пан Глуховский, выбирается из зарослей. Вернее, то, что от него осталось, во что он с годами превратился.
– Здорово, пан-рухлядь. – Дима принял боевую стойку и приготовился к атаке.
Как и все прошлые разы, ичетик стремительно бросился на опережение с остервенелым криком и попытался напасть со спины. Но спину Димы прикрывал Володя, сжимая в руке Ка-Бар друга и умело нанося им резкие взмахи в сторону монстра. Ичетик быстро перебегал то к одному, то ко второму мужчине и надеялся извести их или хоть немного увеличить между ними расстояние. Но произошло то, чего никто не ожидал. Володя подгадал момент и стремглав, подняв руку с ножом, прыгнул сверху на только что мелькнувшего монстра. Когтистой лапой ичетик нанес мужчине удар в грудь наотмашь, затем еще один. Прорвав брезент «Горки», когти противно проскрежетали по пластиковому мотоциклетному «панцирю», который Вова нашел в гараже отца Михаила и предусмотрительно нацепил под куртку. Теперь он уже сидел на ичетике, придавив ему одним коленом шею, другим – грудь и пытаясь удержать захваченные когтистые лапы.
