– Святой отец, нам бы Питирима найти, да поскорее.
– Все спешат, спешат. В суете жизнь свою губят. А вы спуститесь, присядьте на берег, посидите. Может, и дано вам будет, что ищете.
Дима с Володей переглянулись, аккуратно спустились к берегу и присели рядом со старцем. Нависла долгая пауза. Но тут заколыхался поплавок. Старец проворно подсек удочку, но вытянул только пустой крючок.
– Эх, сорвалась – с досадой протянул старец, нанизывая на крючок наживку, – ну, да и Бог с ней. Попробуем еще.
С этими словами старец опять закинул удочку в озеро. Дима с Вовой снова переглянулись. Они ничего не понимали. Деликатное начало разговора ни к чему не привело. Но грубить старику-монаху никто не собирался точно. Нужно было что-то решать. Немую сцену закончил сам старец. Он развернулся к ребятам.
– Так зачем вам, добрые люди, Питирим понадобился-то?
– По делу. – Смятение Вовы постепенно перерастало в досаду.
– Что ж за дела могут быть у щеголя в сюртуке и шаромыжника в рваных портках к одинокому старцу-иноку?
– К самому старцу-иноку только два вопроса. Знает ли он что-нибудь о Кудеяре и пане Глуховском? Это первое. И второе. Что он может об этом поведать щеголю и шаромыжнику?
Услышав Володю, старец изменился в лице. Выражение блаженной задумчивости сменилось скорбью. Затем он вскочил и со всей старческой прытью, на которую только был способен, бросился прочь от озера. Пройдя метров десять, инок припал на колени и начал судорожно креститься и отвешивать земные поклоны. Дима тем временем собирал удочку старца, а Вова потихоньку пошел в его сторону. Подойдя поближе, мужчина оторопел окончательно. Он видел перед собой седобородого старика, из глаз которого лились искренние, чистые, можно сказать, детские слезы. Старик отвешивал поклон за поклоном, не прекращал осенять себя Крестным Знамением, и все время что-то нашептывал. Володя прислушался, но смог разобрать только несколько слов – «…устал я, Милый Боже. Сжалься над грешником великим. Прибери к себе да отправь на Страшный Суд. В Геенну Огненную отправь, Господи, грешника. Смилуйся. Не могу так больше…».
К ним осторожно подошел Дима с удочкой и уловом. Вова сделал ему знак рукой, и оба стали терпеливо ждать, пока старик успокоится. Вскоре инок положил последний поклон, перекрестился и обернулся к ребятам.
– Расскажу. Все расскажу. Не могу так больше.
– Отец Питирим, – уже не было смысла как-то увиливать, поэтому Владимир обратился прямо, – Вы нам расскажете свою историю, а мы вас до скита проводим. И там расскажем кое-что сами. Кстати, как лучше обращаться? Отец Питирим или Кудеяр?
