– Сколько я здесь?– спросил я пересохшим ртом.
– Около недели, – мило улыбнулась она.
– Твою мать, – вырвалось у меня.
– Лежите, – был мне ответ и она скрылась за дверью.
Я глянул в окно. Солнечная и радостная погода теперь была снова заменена обычным свинцовым Питерским днём, красок которому добавляли лишь красно-желтые облетевшие листья на подоконнике.
"Интересно", – подумал я,– "Настя приходила и видела как из-под меня таскают утки? И она вообще в курсе этого всего?"
Открылась дверь и в комнату вошел кто бы вы думали? Конечно он, досточтимый господин профессор. С недоверием он глянул на меня поверх очков.
– Здравствуйте.
Пауза.
– Как чувствуете себя?
– Как маринованная медуза, – сделал я попытку пошутить.
– Шутить изволите? – он не улыбался, – Впрочем, это по всему видать почти у всех такая реакция. Я заметил, что он опирается на трость, чего раньше ,вроде, не было.
– Меня вот до сих пор не совсем еще отпустило, но уже лучше, куда лучше…
– Почти? А кого нет?
Он посмотрел куда-то вдаль.
– Регина была единственная кто не отключился или отключился, но ненадолго . Она была единственной, кого по окончании слияния вошедшие нашли в сознании. Понимаете, все были в отключке, а она – в относительно нормальном состоянии, если конечно не учитывать состояние зубов и то, что она сидела и смотрела куда – то в пустоту. Потом и прострация ушла, ее в тот же день забрал отец и с тех пор не выходит с нами на связь.
– Доигрались , -мрачно резюмировал я, – никто хоть не умер?
– Никто, – отозвался Корнеев , – но оборудование всё сгорело к чертям, по крайней мере то, что было в комнате. Стоит ли говорить, сколько оно стоило?
– У меня есть девушка, профессор, – сказал я, – ей кто-нибудь сказал?
– На сколько я знаю – да, но лучше на этот счёт пообщайтесь с ним.
Открылась дверь и вошел Иван Васильевич, глядя на меня как на кота, в очередной раз промахнувшегося мимо лотка с наполнителем.
– Вы вот оба на меня смотрите как будто это я во всём виноват, – попытался протестовать я.
– А кто? Девочка несмышленая? Или может профессор, что не догадался тогда разъединить вас автогеном? – парировал шеф.
Было обидно. С одной стороны, аргумент был понятен, а с другой – обвинение смахивало на недовольство санитаров психом, азартно гоняющим по палате оранжевых чертей. Тут губы моих "гостей" губы задрожали и они зашлись почти детским смехом , тыча в меня пальцами и только что не держась за животы.
– Не ну и рожа, ты бы ее видел! , – давясь вещал шеф, – прямо картина "Опять двойка"!
