Но было еще что-то, непривычное, щекочущее позвоночник и не позволяющее сознанию как обычно раствориться в легком соленом бризе. Что это? Брови нахмурились в поисках ответа.
Возможно, возможно ли, это ее дыхание?
На следующее утро нездорового румянца не было. Золотые глаза сверкали совсем по-новому. Но она боялась, все равно боялась.
Человек налил в большой таз чистой воды и поставил рядом с ней.
– Тебе наверно давно хочется умыться. Я сейчас достану полотенце.
Он полез в шкаф, продолжая говорить:
– Надо что-то придумать тебе с одеждой, кажется, у меня было… – он замолчал. – Да, я так и не смог… не смог избавиться от него.
Девушка недоверчиво следила за ним из своего угла, как мужчина подошел к небольшому сундуку и с очень странным выражением лица достал из него сверток из тонкой пожелтевшей бумаги.
– Никогда бы не подумал, что я когда-нибудь снова дотронусь до него. Ну ладно… – криво ухмыльнулся он. – Посмотрим, что скажет мое сердце.
Зашуршала бумага и в его руках оказалась что-то, буквально режущее глаза своим невероятно синим цветом. Человек судорожно вздохнул и встряхнул небесно-синюю ткань. Легкий женский сарафанчик взметнулся колоколом и расплескал свой глубокий цвет по всей комнате.
Он на секунду прикрыл глаза, а потом хмуро повесил сарафан на спинку стула:
– Можешь, можешь одеть его.
Рука, почему то, никак не отрывалась от ткани. Материал так знакомо холодил ладонь.
– Вот и все. Это было не трудно, – решительно развернулся человек и достаточно взволнованно вышел из дома, чтобы можно было засомневаться в его последних словах.
Немного спустя, тонкая белая рука осторожно потянулась к невероятной синеве.
Все-таки, не стоило ворошить воспоминания, которые, как он наивно предполагал, были давно и глубоко зарыты в его сознание. Слишком много… и слишком больно. Ну что ж, сам виноват, зачем сохранил этот чертов сарафан, принадлежавший когда-то той, о которой он больше не должен помнить.
Все. Хватит. Лучше взяться за работу.
Человек прошел в мастерскую и сел перед корягой. Сердце все еще билось часто-часто. Прикрыв глаза, он пытался нащупать внутри знакомую тишину. Постепенно, пульс начал успокаиваться.
Он открыл глаза и положил руки на кусок дерева, лежащий перед ним на подставке.
«Хм… и что же из тебя получится, кем ты хочешь стать…»
Несмотря на раздумья, в голове был только образ птицы. Как он не пытался представить что-то еще, птица все равно возвращалась к нему.
«А почему бы и нет…»
