Человек присел в метре от нее, поставил миску и кружку с водой на пол и тихонько подтолкнул их вперед по гладкому полу:
– Ешь.
Янтарные глаза на миг остановились на тарелке, и секунду спустя она уже летела вместе с разлетающейся картошкой по направлению к стене. А хрупкая фигурка сжалась в комок, прикрыв голову тонкими руками в ожидании удара.
Человек устало опустил глаза и немного погодя поднялся:
– Ладно, давай тогда поменяем бинты.
Лин'ера осторожно подняла спрятанное лицо и настороженно проводила человека глазами. Он достал новые повязки, взял баночку с мазью и вернулся к камину:
– Тебе станет легче.
Девушка никак не отреагировала, а все так же продолжала сидеть, сжавшись в комок, глядя на него широко открытыми глазами. Но стоило мужчине только наклониться, как она встрепенулась, начав отбиваться руками и ногами.
– Ты! – человек отшатнулся. – Да что ты!
– Ох… – вздохнул он несколько секунд спустя. – Я не хотел этого делать, но…
Отставив в сторону мазь и ткань, он неожиданно быстрым движением схватил ее за руку и сжал в том месте, где была рана. Рот лин'еры открылся в болезненном крике. Но звука не было. Люди-птицы не могли говорить в человеческом обличье. Никогда не умели.
Человек разжал ладонь и перехватил ее руку около тонкого запястья.
– Прости, я не знал, как иначе прекратить твою истерику.
Девушка перестала вырываться и только быстро и взволновано дышала.
– Я хочу тебе помочь, – продолжал говорить он успокаивающее. – Я знаю, что ты меня понимаешь, поэтому посиди спокойно.
Не отпуская ее руку, мужчина быстро и аккуратно снял старые бинты. Лин'ера настолько была испуганна, что закрывала глаза, не имея сил смотреть на человека так близко. Было видно, как стучат ее зубы.
Он молча смазал раны заживляющей мазью и сделал новые повязки.
– Все, – тихо сказал он через некоторое время и встал.
Девушка продолжала сидеть не шевелясь. Он взял новую миску и снова положил ей еды.
– Вот, я оставлю ее здесь, – поставил он миску на стул недалеко от нее. – Тебе надо поесть.
Девушка открыла глаза и вжалась в стену, стараясь отодвинуться от него как можно дальше. Он помолчал несколько минут, а потом вновь повернулся к ней:
– Ты ведь не меня боишься, да? Ты боишься Человека вообще.
Она смотрела на него огромными, полными янтарного ужаса глазами.
Он отвернулся и пошел к двери:
– Господи, что же они с тобой делали…
Одев широкополую соломенную шляпу, без которой было бы невозможно находиться под палящим солнцем, мужчина отправился на берег. Там можно было найти выброшенные морем и хорошо просушенные солнцем куски длинных бурых водорослей. Даже после высыхания они оставались достаточно мягкими, для того, чтобы сделать их них матрас или набить подушку. Правда, они сильно уминались, поэтому пришлось натаскать большую кучу.
