Юношу снова уколол страх. Это явилось сюрпризом для него, так как сам он был уверен, что за сегодня испугаться уже был не в состоянии.
Чем дольше он стоял в тишине, тем большую силу набирал страх.
– П-простите… – слегка запнувшись, начал было он.
В ту же секунду человек в капюшоне выбросил руку в направлении юноши, разорвав молитвенное переплетение пальцев, и вцепился в пояс Тоды, который от неожиданности вскрикнул. Он хотел отпрянуть, сбросив руку, но человек держал его железной хваткой, потому у него ничего не получилось. Сидящий даже не качнулся.
– Ты несёшь с собой сильную магию, грешник… – это было сказано с лёгким шипением с наставительной интонацией. В такой же манере учителя Академии любили общаться с особенно тугими неофитами.
– Я простой маг-ученик, пришёл помочь…
– Нет, нет, нет… Это сильная магия. А твои намерения не в том, чтобы помочь, а чтобы спасти Кхарназ, как ты думаешь, – из-под капюшона показались глаза, которые словно светились в отблесках пламени, пронизывая мага насквозь.
«Чтение мыслей?!» – с ужасом подумал юноша.
– Не совсем. Я читаю твой фон, юный грешник.
Человек поднялся со скамьи, но пояса не отпустил.
– И знаешь, что я читаю в твоём?
Его лицо теперь было напротив. Старое, даже древнее, оно отчего-то казалось юноше знакомым.
– Я читаю сильную магию. Прикосновение Великого Магистра, одного из легендарных магов, воплощение греха… – пожелтевшее и морщинистое лицо растянулось в улыбке. – Магистр Руи. Я не прав?
Молодой человек не мог ответить ни слова. Прикрытие не сработало. Что его ожидает? Смерть? Так рано?
Балансируя на грани обморока, Тода спросил:
– Вы Адельберт, верно?!
Мужчина перестал улыбаться и снова сел на скамью, попутно махнув к себе одной рукой, которые уже через мгновение были вновь сцеплены в молитвенном положении. Тут же из-за колонн, окружавших центр комнаты, вышли четверо мужчин в белых робах с надвинутыми капюшонами и, схватив юного мага, потащили его прочь от фигуры в чёрном.
– Мы поговорим позже, когда я закончу молитву Единому, – донеслось ему вслед.
***
Его не бросили в темницу, в прямом значении этой фразы. Скорее, Тода был размещён в одной из келий, как он понял. Чем-то она напоминала его комнатушку в Академии.
Внезапная тоска по дому и обычной жизни ученика обрушилась на него. Он заплакал. Ему было нечего и некого стыдиться. Слёзы капали с его спрятанного в ладони лица. Беззаботные дни, оставленные позади, учёба, подготовка к Испытанию, Рамилла, отец, язвительный Мелик, бросающий колкости всякий раз, когда проходил мимо него… Ничего из этого не вернётся.
