СМЕРТЬ. И как же закончились твои мучения? Что спасло тебя от долгов, безденежья? Или вернее… кто спасла?
ЧАЙКОВСКИЙ. Спасла? Да… Действительно. Спасла. Надежда Филаретовна… фон Мекк. Наша дружба стала главной отрадой всей моей жизни.
СМЕРТЬ. Расскажи мне про нее. Как вы познакомились?
ЧАЙКОВСКИЙ. Она была вдовой известного железнодорожного магната Карла фон Мекка. Умерев, он оставил ей огромное состояние: деньги, усадьбы, виллы за границей. Она была женщиной предприимчивой, хваткой. И благодаря своей энергии и твердому характеру Надежда Филаретовна так смогла устроить дела, что даже приумножила доставшееся ей от мужа состояние. При этом она была любящей и заботливой матерью одиннадцати… да, кажется, одиннадцати детей. Она прививала детям любовь к искусствам, очень ценила музыку. Сама играла на фортепьяно. И вот однажды, она оказалась на концерте Российского музыкального общества в Москве, где оркестр исполнял мою симфоническую фантазию «Буря». Это сочинение, по ее словам, произвело на нее очень сильное впечатление. Позже, вызнав мой адрес, она написала письмо, в котором высказывала свой восторг и восхищение моим творчеством, а также просила сделать для нее несколько переложений моих сочинений для игры на фортепьяно в четыре руки. Я тогда был простым бедным консерваторским профессором. Мне были так приятны ее теплые слова похвалы. Я с большим удовольствием исполнил ее музыкальный заказ, за что она меня очень щедро вознаградила. Потом были еще заказы. Еще письма. Со временем мы стали больше говорить о личной жизни, о чувствах, о мыслях друг друга. Делиться мнениями, книгами. И так, письмо за письмом, наша переписка переросла в настоящую, искреннюю дружбу. Говоря с ней, я во всем мог быть откровенен. Она так меня понимала. Так ценила мой труд. Она всегда хотела прослыть «Покровительницей искусств» и оказывала финансовую поддержку многим другим музыкантам, но мне Надежда Филаретовна назначила, пожалуй, самое большое содержание: 6000 рублей в год. Благодаря этим деньгам я оказался свободен. Я смог бросить ненавистные консерваторские занятия и полностью посвятить себя музыке. Своей музыке… 13 лет длилась наша переписка, и за все это время мы ни разу не переговорили лично. Это удивительная история, ведь я так часто бывал у нее в гостях: в Москве, в доме на Мясницкой; в ее усадьбе в Браилове. Но она всегда либо жила в другом флигеле, либо, предоставляя мне комнаты, сама уезжала куда-нибудь за границу с дочерьми. Лишь однажды, во Флоренции в оперном театре мы сидели с ней в разных концах зала, и я тайком разглядывал ее в бинокль. И во второй раз мы столкнулись лицом к лицу в Браиловском парке: недалеко от каменного мостика наши экипажи проехали навстречу друг другу. Я, сняв шляпу, робко поклонился ей. Она тоже засмущалась и, как мне показалось, даже покраснела.
