Грозные суровые сосны возвышаются над маленькой березниковой рощей. Над головой, где-то на самых верхушках древесных исполинов, порхают птички с ветки на ветку, переговариваются с белками. Свежий, чарующий аромат приближающегося лета уже витает в воздухе. В белой рубахе, сшитой из старой маминой одёжки, Дарёна зашла в лес и звонко рассмеялась сама себе. Вот этого доброго, светлого места она боялась? Солнечные лучи разбиваются об иголки и ветки на множество сверкающих полосок. Под ногами вереница муравьёв тащит огромную для их размеров хворостину, чтобы обустроить свой дом к лету. «Ну совсем как мы!» – восторженно наблюдая, побрела девушка вслед за маленькими тружениками. Шаг за шагом по мягкой Матушке Земле, между тонких ветвей кустарников, Дарёна вышла на опушку. Она подняла голову и огляделась. Большая ребристая берёза с тремя сучками в разные стороны. Осталось обогнуть её, да дойти до низины, где обитает золотоголовая царевна Мать-и-мачеха.
Совсем недалеко бьётся речная вода о каменные пороги. Дарёна, чутко прислушиваясь, замерла. «Не подходить к реке» – вспомнила она наставление знахаря. Обернувшись через плечо, девушка опасливо поискала глазами высокого мужчину в козьей шкуре. Он ведь и не узнает, коли сходить туда? «Нет, – одернула себя Дарёна, – не велено». Она пожала плечами, мотнула головой, отгоняя строптивые помыслы, и пошла в сторону оврага. Мелкие ветки и не по времени года выросшие травинки цеплялись за подол рубахи. Дарёна то и дело поглядывала вниз, как бы не порвать дорогую сердцу ткань. Она схватила рубаху за низы, обнажая ноги ниже колена. Припевая «Гром гремит, Перун идёт, Землю-матушку зовёт, облачайтесь в одежды народные, будут пляски богам угодные», Дарёна поскакала по тропинке словно бойкая козочка.
Хороший человек, Вышемир, отпустил девушку в лес, хоть нужно прясть. Дарёна поводила носом и принюхалась. Какой-то сладкий аромат, видно, где-то затесалось абрикосовое дерево. Она замерла, всмотрелась в густую чащу по сторонам тропы. Деревья справа ниже, чем слева, значит овраг совсем рядом. Повеяло холодком и Дарёна опустила подол рубахи. Теперь нужно осторожно пробираться меж деревьев и кустов, медленно, чтобы не задеть жилища мелких паучков и при этом не цепляться за колючки. Она приподняла преграждающую путь широкую ветвь орешника, перекинула ногу через поваленное бревно и тут же замерла. В десятке шагов, спрятанный под обломанными сосновыми ветками, но всё же отчетливо видимый, стоит деревянный Перун – высокий, раза в два больше Дарёны. Идол с почерневшей от сырости леса бородой и тёмными глазами пристально глядит на девушку. Она опустила голову, устыдившись, что Батюшка-Перун стоит один, заброшенный посреди леса, словно покинутый всеми навечно.
