Девочка не знает и, перед тем как присоединиться к попутчицам, решила бросить последний взгляд в небо. Только в нём находит утешение для себя, жаль, приходится высоко задирать голову. Не отрывая глаз от безграничного серого полотна, начала подниматься с земли, ещё бы немного и взгляд достиг горизонт, но наперёд из серой массы облаков вырвался странный объект, буквально выскочил из ближайшей грозовой тучи. И он благодаря своей яркой окраске сильно выделяется на тёмном фоне. Правильной прямоугольной формы, а следом тянется целый веер из разноцветных лент.
Воздушный змей, когда – то у девочки был такой же, правда, не настолько пёстрый и без жёлтой улыбающейся морде как на этом, но это всё неважно. Конечно, многие посмотрят на него и всего лишь пренебрежительно скажут: "Кусок тряпки". Но для той в белом платье с устремлённым в небо лицом это ключ, отпирающий тяжёлую дверь в детство. Как порыв внезапного ветра, нахлынули воспоминания. Память – исток многих тяжёлых вздохов.
Вспомнилось, как вместе с отцом запускала эту величественную игрушку, как змей парил над головой, кружил. Казалось, ещё немного и он заглотит облака, такой могущественный, сильный и весь во власти детских слабых рук. Ему бы летать повыше птиц, подальше самолётов, но не дадут свободу жалкие верёвки. Вспоминала девочка, и как змей всё-таки отвязался, улетел за горизонт, долго отдалялся, а затем растворился в закатном свете, вспомнила горькую слезу, текущую по щеке, красные глаза. Не упустила в памяти момент, и когда на следующий день папа подарил ей нового. Нашёл на прилавке магазина игрушку один в один как потерянная. Это было лучшее время, яркий светлый мир с запахом горячей выпечки, предрассветной свежестью росы.
Огонь разделил её жизнь на до и после, перед глазами до сих пор стоит слепящее всепожирающее пламя, во рту чувствуется вкус гари, а в ушах звенят голоса заживо сгораемых людей. Представить ещё раз куски обгорелой кожи, обугленные лица. Ужасно среди них узнавать знакомые черты, форму носа или же расположение глаз. Большего огонь не оставляет, поглощает желаемое и осушает недоступное.
Пламя забрало всех, кого она любила, и с тех пор практически беспризорница. Её, правду сказать, приютила тётка, оформила несколько бумажек, вытащила из гниющего подвала, взяла к себе в дом. Но уж лучше бы оставила на улице, терпеть её удары, издевательства, грубую речь, обходится с племянницей хуже, чем с собакой. Поселила в грязном углу, там же на холодном полу обустроила спальное место, сложно, конечно, называть простынь и наволочку, об которые периодически хозяева дома вытирают ноги, спальным местом.
