– Здрасьте, – сказал Змей Горыныч или дракон. И все его три головы дружелюбно закивали. Одна голова развернулась и сказала куда-то в сторону: «Опять ты на хвосте сидишь!». – Из полумрака высунулась ушастая голова Бетмана. Сержант сел на землю.
– Что ж ты еще вчера не объяснил все товарищу из полиции? – сказал Змей Горыныч.
Папа пушистого семейства пожал плечами.
– Это тебе не хохланд воровать! – нравоучительно сказал Горыныч.
«Ах вот оно что! Это же из рекламы, – подумал Васюков, – то-то они показались мне знакомыми!»
– Входите, товарищ сержант.
Игорь как-то легко протиснулся в щель. Внутри было просторно и не очень темно. Послышался чавкающий звук.
– Еще кого-то засосало, – сказал Бетман.
Кто-то или что-то выкатилось на середину. Все с интересом смотрели. Это был черт, самый настоящий. В руках он держал букет цветов. Он отряхнул шерсть, смахнул невидимую пыль с цветов и нервно защелкал хвостом.
– Вы хотите сказать, что я не попаду на свидание?
– Ну, почему? – сказал Горыныч. – Вот товарищ сержант, он со всем этим разберется. Все уставились на Васюкова.
Разговор назревал серьезный, а к серьезному разговору надо было серьезно подготовиться. Откуда-то появился стол, на столе все необходимое по этому случаю. Сели, черт разлил по стаканам, хвостом открывая крышку от графина.
– Плохо, что у вас тут не рекламируют водочку. Думают о ней много, но визуализация получается паршивенькая, из-за избытка чувств образ размывается. Зато в фильмах…
Выпили по-русски, залпом, закусывали, шумно втягивая ноздрями запах еды прежде, чем отправить ее в рот. Васюков начал отходить от шока.
– А славно вы здесь устроились, – сказал он, глядя на огромные блюда с красной и черной икрой, внезапно появившиеся на столе.
– А, это из «Иван Васильевича…», вот как перестанут смотреть, забудут. Все, икры негде будет взять, – сообщила голова Змея Горыныча, прожевывая селедочный хвост, который торчал у нее из пасти. Прелюдия к серьезному разговору с каждой рюмкой затягивалась. Изрядно выпившие заседатели понемногу начали забывать о теме собрания.
«Тяжело Змею, – подумал отчего-то Васюков, – лапы-то две, а головы три, попробуй, прокорми». И такая нежность захлестнула его, что срочно захотелось сделать что-то доброе для этого новоиспеченного друга.
– А хочешь, я помогу тебе поднести, а то, наверное, все головы никогда вместе не пили?
Горыныч прослезился: «Гоша, дорогой ты мой!».
Он подставил раскрытые пасти. Нечистый, стоящий в стороне, от удивления захлопал глазами. Игорь держал графины с водкой и наливал Змею в две пасти, в третью тот наливал себе сам. Это было зрелище! Водка в графинах не кончалась и лилась, как вода из крана. Змей жмурился от удовольствия, его живот рос на глазах. Когда, наконец, он напился, то полез обниматься. Игорь еле вылез из-под пьяной туши. Потом, успокоившись, сложил все головы в кучу и уставился ими на Васюкова.
