Но ответа не последовало, его и не могло быть. Арон быстро вскочил с места, не обращая внимания на кровоточащее пулевое ранение. Его повязка на голове сползла и перекрывала большую часть лба.
– Нет, нет, нет – стал безумно повторять Арон. – Этого не может быть… Этого не может быть. Нет! Почему?! Что со мной не так?!
Он дико выкрикивал обвинения в свой адрес, пока не обнаружил страницу из дневника, который испарился вместе с Лидманом. Юноша быстро подошёл к шкафу и достал из-под него торчащий лист бумаги. Капли слез покатились из его карих глаз.
– Простите меня, – сказал Арон, сложил бумагу четыре раза и положил в нагрудный карман.
Поправив повязку на голове, он погасил свечи в хижине и с огромной тягостью на сердце покинул жильё некогда великого учёного и просто хорошего человека, коим Арон теперь его считал.
Начался дождь, который крупными каплями падал с небес, словно наказание Арону, за содеянное. Кругом были высокие деревья, многие годы, растущие на этих лесных местностях. Они плотно прилегали друг к другу, не давали пройти сквозь них, словно не хотели отпускать путника. Юноша пробирался через большие ветви и колющие растения, которые чувствовались даже через одежду. При каждом шаге издавался хруст ломающейся древесины. Ступая, нога проваливалась в мягковатый слой пожелтевшей листвы, травы и веток. Повсюду был слышен шелест жителей лесной обители, после которых Арон постоянно вздрагивал. Единственное, что завлекало это запах живой природы: сосны, ели, кедра, многочисленных кустарников и просто чёрной сырой земли. Непередаваемая свежесть, при вдыхании которой как будто снова и снова рождаешься. Кровь стекала по его затылку к шее, попадая на воротник. Вся верхняя часть рубашки была багряно-красного цвета из-за пулевого ранения. Началась глиняная тропа, в которой постоянно увязали ботинки Арона, замедляя его шаг. Очередной раз, когда он опустил ногу при ходьбе, то она попала в яму с грунтовой водой. Арон не удержался и по инерции упал лицом в грязь. Долгое время он не мог встать, но потом отжался руками от земли и оказался на коленях. Юноша совершенно потерял самого себя. Он не знал куда идти и как. Он начал плакать и издавать первобытный рёв, пугающий всю живность в округе. Потерянный, сломленный, израненный… Постепенно шум грозы начал затмевать голос Арона и тот замолчал.
– И что мне делать?! – кричал он в воздух. – Что делать? Что ты от меня хочешь? Что тебе нужно?
