Если кто-то может усмотреть в тех правилах, которые описаны для «феодального периода», что-то существенно различное от наших дней или от более ранних времен, автор готов признать его правоту. Но «стеклянный барьер» присутствовал всегда, правила существования и функционирования элиты не менялись никогда, «народ» всегда горбатился, и всегда между народом и элитой были «приказчики». Согласен, мнение Церкви поменяли на мнение «обкома», то ли «вашингтонского», то ли некого другого, явного Императора заменили на тайного, приказчиков одели в «офисные костюмчики», эстетически «прилизали», сапоги поменяли на «туфельки», глашатаев убрали с улиц и посадили за экраны. Ничего не изменилось.
«Феодальная» элита образовалась, и надо было решить вопрос о «первом среди равных», если по-православному, а если по-«западному» (не стоит забывать, к кому обращаться в церкви, когда смотрят в ту сторону) – о «главном среди равных». Нужен был знак. В Византии (наследница Римской империи, Второй Рим) знак был – наследственный Император, еще с времен Августа, а в западной части знак «придумали и назначили». Не будем забывать, что, согласно господствующей тогда идеологии, «знак Императора» должен был быть подтвержден мнением Церкви. В Византии – согласно правилам «симфонии», а в западной части – согласно правилам «ложного указа Константина».
Не стоит забывать, что Царя (Императора) необходимо было «помазать». А это была прерогатива Церкви. Церковь выступала в качестве «последнего довода». В зависимости от «духовного» состояния Церкви, было и качество определения истины. Высокое ее духовное состояние позволяло сделать выбор, который удовлетворял чаяния большинства общества, и был бы им поддержан даже несмотря на возражения королей. В тоже время, когда общество не соглашалось с «последним доводом Церкви», по ее причине или по своей, то возможно было применение уже «последнего довода королей». Виноватых без вины нет.
Но вернемся к «нашим» российским делам. В тот период «феодальной раздробленности» Руси отмечалась неуемная борьба представителей элиты за право быть лидером. Если в Европе, вследствие пресечения во многом незаконных династий, смуту можно объяснить борьбой за наследство (кому все достанется), то в России все были «свои», и династия не пресекалась. Кроме того, не наблюдалось никаких «технологических прорывов», географических открытий и ничего другого «материально» обусловленного, что могло бы вызвать нарушения установленного в обществе баланса.
