День прошёл, и ночь пролетела в привычных заботах и хлопотах. Таня даже расслабилась слегка, наивно полагая, что все испытания на прочность, настигшие Таню в этом рейсе, для неё, наконец-то, закончились.
Тем более что девочки проводники из тринадцатого вагона поделились с ней секретиком, что характерный запах в вагонных отхожих местах очень просто перебить с помощью пижмы. Кто не знает – пижма, это такие жёлтые мохнатые цветочки, похожие на мимозу, но их запах настолько резкий и сильный, напоминающий одновременно полынь и одуванчики, что способен затмить собой любой, даже самый вонючий аромат. Поэтому, Таня решила для себя на ближайшей станции нарвать этой самой пижмы и разместить букетики в туалетах.
Как раз, ожидалась самая долгая стоянка в этом рейсе – почти час. Станция называлась Буй. Почему именно здесь поезд стоял столько времени, не понятно. Станция сама по себе крошечная. Из достопримечательностей – вокзал на пять скамеек и покосившийся ларёк со всякой всячиной от газет до конфет. Пассажиры редко сходили с поезда в этом захолустье, так же как и садились в него.
Поэтому, Таня решила в Буе прогуляться до лужка с пижмой, благо, надо было сделать всего несколько шагов в сторону от единственной платформы, и вот ты уже в чистом поле. Взяла с собой парочку яблочек, похрустеть ими с аппетитом на природе.
Таня гуляла, собирала цветочки, радовалась лету и солнышку, наслаждалась суетливой стрёкотнёй кузнечиков… Как вдруг, услыхала знакомый оклик:
– Хозяйка! Хозяюшка!!! Ау! Где же ты?!!
Возле 11 вагона по платформе бродил парень, явно желающий сесть в него. Таня поскорее вернулась обратно на платформу.
– Здесь я, здесь! Отошла цветочков набрать! – Таня протянула в его сторону руку с резко пахнущим букетом. – Стоянка длинная, всё успеем с вами сделать – и в вагон сесть и курочку съесть!
Парень оказался этаким высоченным деревенским увальнем – большим и добродушным. Одет он был по-деревенски: в белую рубашку с коротким рукавом и серые полосатые брюки, заправленные в кирзовые сапоги. Лицо у него было обычное, круглое и конопатое, нос картошкой, глаза большие и наивно-голубые, а волосы цвета выгоревшей пшеницы, были коротко острижены по тогдашней моде, под «теннис». Зато улыбался он так хорошо и приветливо, что душа Тани сама собой радовалась, когда она смотрела на него.
– Я, это… Я сейчас, за… багажом быстро сбегаю и вернусь! – Торопливо сказал он Тане, как будто боялся, что поезд прямо сейчас сорвётся с места и уедет без него. И стремглав умчался в сторону вокзальчика.
