Рассказ прозвучал для посторонних людей как-то неубедительно, она сама это понимала. Поэтому перешла к тому, что обратилась к адвокату, и тот совершил розыск в Архангельске и Среднеуральске. Что после этого полиция обратилась через неё к внуку с запросом об эксгумации, но она ответила, что теперь едва ли можно считать второй брак Лёни действительным, поэтому следствие может производить любые действия с неопознанным телом.
После Утятинской части её рассказа Лёня простонал:
– Бабушка, и ты всё от меня скрыла!
– Знаешь, внучок, я вообще-то в богатых родственников не верю. Отродясь в нашей семье денег не было. Но если проверять мою родню, то кому, если не мне? Я не верила, но поехала просто потому что не было сил сидеть и ждать неизвестно чего! И вот я в Успенске…
– Да, я стояла и тряслась всё это время, – впервые подала голос Соня, когда Наталья Алексеевна закончила повествование о тайнике. – А тут летит из дома Виталий с двумя пыльными пакетами – и юрк в машину. Парни его вывалились. А тёти Наташи всё нет! Я кинулась к дому, а бабушка Катя меня за подол ухватила и не пускает. И наконец она появляется. А за ней мужик узел тащит. С предками. Возвращают ей наши вещи. А она такая говорит Биттону: «Зажигалку верни!»
– Так что там было украдено-то? – спросила Марья Кузьминична.
– Могу только предполагать. Были там деньги. И ещё что-то, потому что Виталий деньги даже считать не стал, хотя, конечно, какую-то часть пацаны потратили. Плоский свёрток, типа большого конверта или маленькой папки. Если бы только деньги, отобрали бы, накостыляли по шее, заставили бы отработать истраченное – и всё. А их пытали, и, как предположила полиция, убийство Вани было случайным: не стали бы они его убивать, не узнав, где похищенное. А мать его убрали уже потом как свидетеля первого убийства. Кто убийца, судить не берусь. Там несколько интересантов было: хозяин того, что украли, Биттон, который пытался похищенным завладеть, полицейский этот, который то ли на чьей-то стороне, то ли сам по себе…
– С высокой долей вероятности – компромат. Причём не на одного кого-то, а целая база, – предположил Герман. – Кто владеет информацией, тот правит миром… в данном случае успенским мирком. Пацаны сами по себе едва ли решились на кражу. Кто-то их надоумил из тех, кто впоследствии пропажу разыскивал. Карташов этот, скорее всего, в базе фигурирует. Продажный полицейский. У него личный интерес – самому базой завладеть или, в крайнем случае, старому хозяину отдать. Вернулась пропажа к прежнему владельцу, и теперь все успокоятся. А вот если бы кто другой её перехватил, тут бы такой кровавый передел собственности начался!
