Почти месяц она жила в Архангельске. Спала урывками, вставая к беспокойному ребёнку, готовила, убирала, стирала, собирала передачи Монике. Внук жил на кухне: сидел до полночи за компьютером, гонял чаи, там же засыпал на надувном матрасе. Поговорить им было некогда, она только исподволь учила внука готовить, убирать, покупать продукты, экономить, удивляясь, почему его не научили этому в семье. Когда выписали Монику, перебралась на кухню сама вместе с Сашенькой. Продержалась четыре дня. Моника слишком зациклилась на себе, дочь её раздражала. И Наталья Алексеевна, выйдя как-то с коляской, дождалась внука и предложила ему временно расстаться: мол, у них южнее, уже тепло, ребёнку там будет лучше, бабушке привычнее, а молодым просторнее. И на следующий день её встречали Кожевниковы в Новогорском аэропорту. И Таисия Андреевна, конечно, куда же без неё.
Только после возвращения Лёни из больницы они начали разговаривать. Теперь она знала об интернате, поэтому на ужимки адвоката отреагировала резко:
– Вы хотите сказать, что Моника была проституткой? Ну, как сказать… вот живёт ребёнок, мать у неё одинокая, но довольно обеспеченная, переводчик с испанского. Дочь языку небезуспешно учит. Вдруг мать помирает, родная её сестра прибирает к рукам квартиру и добро, а одиннадцатилетнюю племянницу – в интернат. У девочки способности к языкам, испанский старается не забывать, английский в школе успешно изучает. С остальными предметами весьма посредственно. После школы тётка покупает ей однокомнатную клетушку, а учительница английского пристраивает в торгово-закупочную фирму переводчицей. И вот семнадцатилетняя девочка, действительно, работает переводчицей. Иногда её подкладывают приезжающим иностранным партнёрам. Несовершеннолетнюю девочку, которую в сиротском заведении не научили варить щи и мыть посуду, зато научили слушаться старших. Это как, проституция? Через два года они встречаются с Лёней, с которым знакомы по интернату, она покидает службу и садится дома. В двадцать один год Моника, будучи беременной, попадает в аварию. Её прокесарили, ребёнок жив, а она с повреждённым позвоночником остаётся прикованной к инвалидной коляске. Прожила в таком состоянии два года. У вас дочь. Поставьте её в такую ситуацию и осуждайте!
– У меня три дочери. Извините. Адвокаты не осуждают, они защищают. Я просто к тому, что Архангельск я отработал полностью.
– Прощаемся?
– Не обижайтесь. У меня дело Семёнова.
